"Но, но, но, - развоевался мой внутренний голос, - это актриса!"
Кира актрисой не была. Ни поэтом, ни художницей даже по хобби, добавил Денис. Редактор в крупном книжном издательстве - вполне себе прозаично, да простят мне небеса сей неловкий каламбурец. Нет, жилка-то этакая показушная, несомненно, имелась в ней, но... Кира любила всё вкусное и - выглядеть. Такая себя глодать не станет...
Тогда почему же, почему стало накатывать и на неё?
- Денис, ты по-прежнему тексты на слух нормально?
- Давай, - бодро согласился друг, втянувший меня чёрт знает во что... или очень хорошо меня знавший?
Странно... прочитанный вслух, Витькин бред воспринимался вполне. Волхв в руне пришёл к какой-то сфинксе Камене, поздоровались заковыристо, вроде как трапезу она ему предложила с нею разделить, словно жена мужу.
- А ты как понял?
- Что предложить кому-то разделить с тобой еду - высшая честь для гостя. Гощь - в Новгороде, северный который, есть улица Людогоща. Для гостей иноземных... И ещё понял, что еда в мире, который Вик пытался написать, - священна, так как плоды труда, что ли?
- Угу, есть надо молча потому. Пойду-ка я перекушу, Денис, проголодалась. Спасибо тебе.
Мы распрощались, и я пошла на кухню. И снова накатило на меня ощущение, будто не одна в доме. Оглянулась... Никого и ничего. Из нового в привычном окружении только Витькин фот, смирно лежащий в коридоре на тумбочке под вешалкой - там же, где я его по возвращении и оставила.
Чашку кофе и бутерброд с сыром особой едой не назовёшь, конечно, но так... заморить скребущегося в желудке мышонка. Мышонок сыру очень обрадовался - в этом мы с ним единомышленники. А я вдруг зачем-то попыталась сделать то, что в детстве категорически запрещают - да в буйные студенческие годы забывается это "нельзя". Сказать что-то с набитым ртом.
Фу! Ну и гадость! "Бя бебя бюбю" - ляпнула я первое, что пришло на ум, и сама же на себя за эти прекраснейшие три слова обиделась. Я их не просто исказила - сломала.
А мы что творим? Сорочим за столом, будто так и надо, не замечая, как сыплется изо ртов крошево слов... И с чего мне вдруг представился Вавилон с его башней? Не знаю, но если уж внутренний голос подкинул эту мысль, надо её положить куда-нибудь в дальний уголок, пригодится однажды непременственно... и вдруг лаконичность прочитанного тормознула моё омерзительное словоблудие.
Ёмко же Вик сказал! Или... откуда он взял такую речь?
"Инда крох уста вобраше сфинкса и волх - годно! От торопейсы воставши сестре древу ясну челы соклонили чады Дьясовы. Неспешно рёк Иригис:
- Камене, мьертовы рабы жереть мыслеше дати. Род свей. Мила с Молоха яти, вещну Сьяву хощ един шаг. Живисовы чады имы браню деити маим буто. Ту имы?
Мола сфинкса яко кор лук:
- Дха!"
Почему Кира мне этот текст подкинула? Ведь и сама редактор... что вычитала она тут такого, для Вика страшного? И для себя... очень хотелось скорей разобраться во всей истории - тем более, затянул меня уже загадочный Витин мир. Но читать это было не просто трудно - аж плечи свело от напряжения! Могу только вообразить, каково такое сочинять. Может, Витька не выдержал именно этого?
С другой стороны, текстов за жизнь он слепил... тут ведь хитрость какая - чем больше пишешь, тем легче слово даётся. И дело, конечно же. Пальцы сами по клаве лётают, а мысль уже готовенькая прямо из головы на экран льётся, течёт речкой- реченькой... речью.
Меня торкнуло. Не всеми двумястами двадцатью из розетки, но ощутимо. Ну, Александр Сергеевич! Вот спасибо!
Реки - текут. Речь - течёт. Ток! Мне представился долгий ток реки... "То-о-ок", - даже пропела я - и припомнилось мне, как папа учил английскому. "То-о-ок", - говорил он мне, уча правильно произносить слово "разговор".
Так... если меня всякий раз будет подбрасывать как на электрическом стуле, я никогда до конца Витиной истории не доберусь! Что же получается, - английский "разговор", то есть обмен речами - это тоже "ток"? А пишется... talk. Мама дорогая, да это ж наш, русский, толк! Толковать! Соображать!
На месте не сиделось. Надо было срочно что-то сделать, куда-то пойти и чем-то занять руки, вдруг потребовавшие дела, дела!
Я выбежала в коридор, и взгляд мой столкнулся - о, опять "толк"! - с траурным кругом на объективе фотоаппарата. Грустным чёрным пуделем смотрел он в никуда... бедняга, совсем про тебя забыли.
Вещь-то вещь, а небось, тоже хочешь дела, которое, по сути, и есть жизнь? Как Денис в одной из песен выразился: "Без дела звиздея, сознайся - ты что? Ничто".
Так... надо включить вот эту кнопку - и увидеть последний в жизни кадр Вити. На что он смотрел, что видел? Дрожь пробирала нешуточная, но когда-то же надо - сделать!