— У меня есть Выбор.
Уже позже, когда Алекс сел в машину, Аллик внимательно посмотрела на него.
— Ты соврал матери, даже не зная истинной причины моего визита?
— Я не соврал. Вы же покажете мне участок после того, как я помогу вам?
Миллиу резко выдохнула и развернулась, глядя вперед на дорогу.
— Как ты узнал? Ты еще и телепат?
— Нет, у меня нет такой способности. Просто почувствовал. Вами движет отчаяние и боль. Вы за кого-то очень сильно переживаете и боитесь. Я ведь прав?
Он действительно был прав. Этот странный девятилетний ребенок со взрослым взглядом не ошибся. Аллик боялась за свою коллегу, пострадавшую на задании. Пострадавшую настолько, что врачи не могли ничего сделать, только наблюдать за тем, как угасает жизнь их пациентки. Наблюдать за людьми, в немом отчаянии, застывшими за окном палаты. За девочками-близняшками, прижавшимися друг к другу на больничном диване. Тогда Миллиу сидела вместе с ними, обнимая и прижимая к себе, гладя их по кучерявым головкам и не зная, что сказать. И именно тогда ей вспомнились слова Алекса: «Дети не должны оставаться без родителей». Он ведь Целитель, пусть еще и находящийся на обучении. Он мог бы помочь.
И он помог. Хотя имел право отказаться.
Она снова наблюдала за его Даром в действии, за счастливыми мамой и дочками, обнимающих друг друга, за слезами радости. А потом наблюдала за ним самим, уставшим, вновь садившимся в ее машину.
— Спасибо.
Она понимала, что одного спасибо мало. Теперь это был почти неоплатный долг за спасение дорогого ей человека. Алекс лишь кивнул, затем положил руку на живот, и Аллик отчетливо услышала бурчание его желудка.
— У вас есть что-нибудь перекусить?
— Сейчас заедем в какое-нибудь кафе, — улыбнулась детектив. — И знаешь что? Думаю, после всего случившегося, мы можем вполне общаться на «ты».
Его улыбка была согласием. Открытая, честная, настоящая улыбка. Именно такая, какую Аллик запомнит навсегда.
Кафе нашлось быстро — следующий же квартал. Тихое, уютное, теплое, с небольшим количеством посетителей. Набрав еды, детектив и мальчик устроились около окна, где в процессе поедания всяких вкусностей можно было наблюдать за прохожими.
— Ты не очень-то похож на обычного ребенка, — Аллик, наконец, сказала мучавшую ее мысль.
— Слишком спокойный?
— Слишком взрослый, но и это тоже.
— Ну, у меня для этого есть свои причины, — Алекс задумчиво повертел в руках чашку с горячим шоколадом.
— Могу себе представить. В пять лет потерять мать и остаться сиротой в неизвестном тебе мире. Попасть в приют, а потом быть усыновленным людьми этого мира.
— Смотрю, ты хорошо изучила мое досье.
— Я же должна была знать, кому доверяюсь.
— Ну да, — Найтрейн усмехнулся, затем уже серьезно добавил: — Нет, дело не в этом.
— А в чем?
Алекс вздохнул и посмотрел в окно. Миллиу не настаивала, чтобы он продолжал, хотя ей и было интересно. В конце концов, это его секреты, и он не обязан их открывать почти что первому встречному, пусть и детективу. Или он боялся…
— Я никому не скажу.
— Я знаю.
— Опять чувствуешь?
— Да. Просто… об этом не знают даже Найтрейны.
— Тогда можешь не говорить, если не хочешь.
Молчание. Внимательный взгляд. Он был тяжелым, словно проникающим глубоко в душу, но дискомфорта от этого почему-то не было.
— Таких, как я, называют Проводниками. Мы умеем находить Тропы, что связывают Мир Живых и Мир Мертвых, и мы можем проводить по ним души. Проводники существуют как бы по обе стороны от Троп с момента получения этого дара. Но Мир Мертвых — не место для маленького ребёнка, поэтому приходится быстро взрослеть. Тамошняя атмосфера этому способствует.