Она метнулась вперед слишком быстро и внезапно, разъярённой тенью распоров горло ближайшей твари. Одежду и землю запятнала темная густая и едко пахнущая кровь. Уже мёртвое тело с гулким звуком рухнуло вниз, и присевший от неожиданности Алекс увидел собственное отражение в расширенных до предела зрачках. Где-то рядом противно скрипнули по камню чьи-то когти, и взорвалась мелкой крошкой кирпичная стена, больно ужалив щеку. Один из ящеров замахнулся острым металлическим штырём с шипами на конце, но Айлин пригнулась и нырнула вправо. Волосы взметнулись в порыве движения, разбавив вонь крови лёгкими вкраплениями аромата родного дома. Алекс помнил всегда аккуратно подстриженные ногти матери, их гладкость и блеск. Сейчас на свету маслянисто блестели перепачканные острые когти. Шершавая и матовая чешуя ещё одного ящера оказалась распорота, выпуская наружу потоки тёмной крови. Тварь дернулась вперёд, целясь клыками в горло женщины, но Айлин увернулась, оттолкнулась ногами и, развернувшись, вонзилась когтям в основание черепа.
— Беги, Алекс! — крикнула она.
«Беги, а я потом найду тебя!»
Пересилив боль, малыш вскочил на ноги. Краем глаза он уловил, как в паре метров шевельнулась ещё одна тень. Острый кинжал рассёк воздух, фонарный свет застыл на поверхности чёрной стали, а взгляд застыл на древних рунах.
— Мама!
Успеть. Успеть! Вальтаары обладают невероятной для большинства существ скоростью, но именно её сейчас не хватило Алексу, чтобы поймать кинжал или оттолкнуть Айлин. Острая грань разрезала плоть на правом боку, но оружие продолжило свой полёт. Маленький вальтаар по инерции кувыркнулся дальше, а когда остановился и повернулся, увидел лишь рукоять, торчавшую из груди матери. Айлин остановилась, словно пойманная в невидимую плотно окутавшую её сеть. Она опустила взгляд вниз. Вальтаары живучие. И невероятно сложно убить. Но всё же возможно. Подавившись внезапно ставшим густым воздухом Алекс наблюдал, как мать падает на землю. Целую вечность. Словно она стала лёгким-лёгким перышком, всё никак не желающим опускать вниз. Перышком, что всё-таки упало и тут же вспыхнуло ярким пламенем. Мальчик кинулся к матери, но огонь уже погас, оставив после себя лишь красивый сияющий пепел. Так всегда умирали вальтаары, сгорая в собственном огне.
Он слышал приближающихся живых существ, слышал биение их сердец, но видел лишь несколько уцелевших ящеров и ту самую тень. Боль в боку забылась, когда Алекс повернул голову к тени и зарычал. Это уже не было слабое рычание детёныша, а настоящий грозный рык разозлившегося вальтаара. Амулеты всё ещё блокировали любую магию, но в зелёных глазах ребёнка ярко вспыхнули серебристые искры. Обычные круглые зрачки трансформировались в вертикальные, а по подворотне разнеслось усиленное рычащее эхо. Алекс был один, но его вели древние инстинкты многочисленных поколений. Маленький вальтаар пригнулся, затем прыгнул вперёд, разом преодолев несколько метров. Острые коготки вцепились в оказавшуюся ящероподобной морду тени, выцарапывая глаза и оставляя глубокие раны. Тварь зарычала и обезумела от боли. Она рывками закружилась, пытаясь сбросить с себя ребёнка, и не видела, как в подворотню хлынули люди в форме. Не видела блеск золотой звезды на чёрной ткани, не слышала звук разрушаемых амулетов. Перед лицом были лишь горящие огнём ненависти и ярости недетские глаза цвета жидкого серебра. Тварь вновь крутанулась на месте, срывая с себя мальчика и отбрасывая его в стену. Залитые кровью глаза уже не видели ничего, но чешуйчатая кожа ощутила жар невидимой уже цепи. Раскалённой добела огненной цепи, что сорвалась с рук Алекса, когда тот ударился о стену. Магия, не сдерживаемая больше амулетами, впилась в тело твари. В ноздри ударил запах прожигаемой ткани и плоти, а уши заложило от пронзительного агонизирующего визга.
Лежавший на боку Алекс повернул голову. Там, среди расплывающихся силуэтов агарешцев, всё ещё сиял пепел Айлин, а в его центре лежал черный кинжал. Руны, которые до этого заметил мальчик полыхнули красным, затем погасли. Погас и пепел, став обычной белесой пылью. Маленький вальтаар впервые столкнулся с клинком, выкованным в Тумане Душ. Он не знал, что это, но он его запомнил.
Боль в боку стала невыносимой, будто что-то разъедало рану. Каменная земля прикасалась к открытым участкам кожи, словно ледник. Сквозь выступившие слёзы, окончательно размывшие и без того искаженную картинку, Алекс увидел лишь упавшую на него тень. Чужое прикосновение обожгло.