В нашем лагере было очень неуютно: к ветру добавился мокрый снег; темные силуэты гор по краям долины производили гнетущее впечатление. Китаец-переводчик, покуривая свою трубку, грустно повторял: «Ай-я, айя, ну и дорога, ну и дорога! Нигде в Тибете не видел я таких дорог». Вечером две наши вьючные лошади отравились травой и ночью сдохли. Поклажу пришлось распределить между остальными животными. Мы предупредили караванщиков быть более внимательными и привязывать животных, особенно в местах, где была опасность произрастания ядовитой травы.
25 сентября 1925. Мы совершили короткий переход вверх по долине, к подножию перевала Сассер (17500 футов), снега которого белели на северо-западе. Вскоре после нашего прибытия пошел снег, высоко в горах завыл резкий, пронзительный ветер и с огромной скоростью стал приближаться к узкой долине. Через несколько секунд все вокруг погрузилось в снежную круговерть, и мы сидели спиной к усиливающемуся ветру, заваленные снегом. Пришлось срочно откапываться и ставить палатки, что оказалось делом нелегким на высоте 15400 футов.
Ветер прекратился только к ночи, и стало необычайно тихо. Наши лошади бродили по лагерю в поисках уцелевшей травы, кое-где выглядывающей из-под снега. Утром мы обнаружили себя и палатки глубоко погребенными под снегом, который шел всю ночь, закрывая густой пеленой гребень перевала. Омар-хан, опечаленный потерей своих трех лучших лошадей, смотрел на это с большим опасением. Напротив, его друг Назар-бай не унывал и лишь сожалел, что нам не удалось совершить переход днем раньше, до начала снегопада. На самом деле это предложение принадлежало г-же Рерих, которая за сутки настаивала на скорейшем прибытии экспедиции к подножию перевала Сассер. Лошади у Назар-бая были крепкие и хорошо откормленные, поэтому он мог рискнуть пробиться через снежные заносы. Положение Омар-хана было совершенно иным. Его лошади были сравнительно слабы, а погонщики выказывали непокорность. В караване многое зависит от тех, кто присматривает за животными, распределяет груз и следует за ними в пути. Плохой и беспечный караванщик зачастую может погубить вверенных ему животных и не позаботиться о них на трудных участках пути. Мы убедили Омар-хана тщательно приглядывать за животными и не позволять пастись на ядовитой траве, в изобилии растущей в горах.
Ко всему прочему случилось так, что железные колышки наших палаток вмерзли в землю, и невозможно было их освободить. Но ладакские погонщики спокойно отнеслись к этой проблеме и после двухчасового упорного труда все же вытащили их. Теперь я понимаю разницу между караванщиками на трассе Каракорума и Тибета. Караванщики Каракорума стремятся как можно быстрее преодолеть лишенные растительности нагорья. Их не остановят ни буря, ни снег, они будут бороться с природой, вдохновляемые огромным желанием достичь цели. Природа караванщиков Тибета намного ленивее. В их обычае идти медленно. Бури и снегопады служат предлогом для дневного отдыха. У них нет впереди никакой цели, они так же меланхоличны, как равнины и холмы их высокогорий.