- Похоже, в семействе Гийомов производство незаконных отпрысков богатых родов имеет славную традицию, - саркастически заметила я.
- Похоже, - совершенно серьезно ответил Роман. - Может, тянется со Средневековья, но двести лет существует - это уже проверено. Начало славной традиции, как пани соизволила окрестить такую практику, положил известный во французской истории граф Гийом де Ресто, и его имя стало фамилией прославленной семейки. Впрочем, я и сам запутался в этих хитросплетениях времен, боюсь соврать...
- Ну и хватит об этом, - сурово потребовала я, - мне бы хотелось сохранить способность соображать. А что общего у той мадемуазель Гийом с Луизой Лера?
- А вот об этом - понятия не имею. И не знаю, откуда у экономки эта фотография.
- Должно быть, захватила ее из дворца в Монтийи, - предположила я.
- В Монтийи фотография могла сохраниться, осталась от отца вашего прадедушки, как-никак он был виновником появления на свет очередного внебрачного Гийома. Только зачем она экономке?
Я испытала вдруг прилив вдохновения.
- Объяснение может быть одно: таинственным любовником мадемуазель Луизы был тот самый Гийом, который претендует на наследство прадедушки. А при чем тут фотография его прабабки? Не знаю, для чего экономка ее похитила. Чтобы любоваться? Чтобы от кого-то скрыть?
- Или чтобы шантажировать, - задумчиво предположил Роман. - Хотя нет, вернее было бы говорить не о шантаже, просто средстве заставить что-то сделать. Ну, скажем, Луиза могла заявить Гийому - отдаст ему фотографию только после того, как он что-то для нее сделает. Может, это единственная сохранившаяся фотография этой особы, а прохвосту Гийому нужна для доказательства своих прав на наследство графа Хербле. Что он из их рода, хоть и внебрачный. Но это так, только предположение. Насколько мне известно, права на наследство с помощью фотографий не доказываются.
- И все же фотография имеет значение, - настаивала я. - Не было времени выяснить, остались ли во дворце Монтийи еще какие-нибудь снимки этой особы. Прихвачу его с собой, чтобы потом хорошенько поискать в Монтийи.
- Я бы советовал отдать ее в фотоателье увеличить.
- Прекрасно! Вот пусть Роман и сделает это. Странно, что полиция не прихватила его.
- Следователь может не иметь никакого понятия об этих ваших родовых скандалах, - с улыбкой предположил Роман. - Особа на фотографии, даже если полиции фотография и попалась в руки, судя по всему, давно умерла и к преступлению не может иметь никакого отношения. Я же запомнил ее лишь потому, что очень уж она красива.
Правильно я сделала, забрав с собой Романа, без него тоже не обратила бы внимания на фотографию мадемуазель Гийом.
И еще одно меня интересовало, и опять я обратилась за разъяснением ко всеведущему Роману. Почему полиция не забрала драгоценности, обнаруженные при обыске в квартире покойной? Насколько мне известно - по книгам и фильмам полиция всегда приобщает к делу все ценное. Роман охотно пояснил - вмешался месье Дэсплен, и под его ответственность драгоценности остались в квартире, он же пообещал передать их законной владелице, как поверенный нашего семейства.
Итак, правильно поступила я, настаивая на осмотре квартиры Луизы Лера, и именно с Романом. И правильно поступила, не захватив Гастона, потому что при этом теперь самом близком мне человеке я все равно не смогла бы обсуждать с Романом открыто наши фамильные проблемы. И мы с Романом договорились: когда будем говорить об этих делах уже втроем, чтобы не запутаться, помнить древнюю мадемуазель Гийом он видел не живьем, а только на фотографии, знал же о ней от разных моих родственников еще в те времена, когда меня больше фамильных скандалов интересовали куклы. В Романе я была уверена, вот мне бы не ляпнуть какой глупости. Надо будет проследить за собой.
Несколько разочарованная небольшим количеством находок в квартире экономки, я опять вернулась в Трувиль, где мне предстояло сдавать экзамен на вождение машины для получения прав. Я уже научилась прилично водить и мечтала о правах. Самой водить машину мне с каждым днем нравилось все больше.
* * *
Эва устроила у себя ужин в тесном кругу, для нас четверых. Уже не было у меня необходимости советоваться с нею с глазу на глаз, потому что Шарль давно пользовался моей симпатией и доверием, а о Гастоне и говорить нечего, тем более что он был в курсе большинства моих новостей.
Эва одобрила мою версию.
- Думаю, ты права, наверняка любовником Луизы был Гийом. Два сапога пара. Гийом же, уверена, прекрасно тебя знает и не исключено, что незаметно следит за тобой, только ты об этом не знаешь. Да, кстати, а как его зовут?
Вот те на! Все время мысленно себя хвалю, дескать, какая я проницательная и сообразительная, а о такой существенной детали как-то не подумала. Правда, сразу после моего приезда месье Дэсплен вроде бы называл имя Гийома, предупреждал меня относительно этого опасного претендента на прадедушкино наследство, да вылетело это имя из памяти, хоть убей, не вспомню. Анри? Бертран? Антуан? Нет, не вспомню.
Пришлось сконфуженно признаться - не знаю. Да и до того ли было? Поскольку Гийом не попадался мне на глаза, он и из головы вылетел, ведь не могла же я признаться Эве, что занята по уши, овладевая всесторонними познаниями об этом чуждом для меня столетии.
Эва же выразила по этому поводу недовольство, и она была права.
- Сейчас пора отпусков, - заметил Гастон. - Все поразъехались на курорты, может, и Гийома давно нет во Франции. Да не тревожьтесь, когда-нибудь же он вернется во Францию, и тут полиция его схватит. Хотя... мы ведь не знаем, считает ли его полиция подозреваемым. Это мы так решили. Хотя логично предположить, что по меньшей мере они - этот Гийом и Луиза Лера - были наверняка хотя бы знакомы, а это уже немаловажно.