Прищурив глаза, Найсмит пристально посмотрел на нее.
— А вы говорите по-английски? — резко спросил он.
Она не отреагировала.
— А ты знаешь, что ты маленькая грязная шлюха? — спросил он тем же невинным тоном.
Ее глаза сверкнули. Губы вытянулись, обнажив зубы, и на мгновение Найсмит ощутил холодок тревоги. Потом он прошел.
— Я тебя не убью сейчас, — прошептала она по-английски. — Это было бы слишком легко. Когда я буду тебя убивать, это будет долго и болезненно, чтобы научить тебя не разговаривать подобным образом с Лисс-яни.
У Найсмита перехватило дыхание и, указывая пальцем на нее, он сказал:
— Теперь я знаю тебя. Это был твой голос, в ту ночь, когда я увидел зуга. Ты тем же тоном произнесла» Убей его «. Значит, это ты посылала видения или что там это было. И эти сны… Зачем?
Она заморгала.
— Ты не боишься?
— А почему я должен бояться? Ты же сказала, что не собираешься убивать меня сейчас.
— А позже?
— Позже, может быть, я и испугаюсь.
— Забавно. — Она облизала влажные фиолетовые губы. Неожиданным движением она погасила сигарету, сунув ее в отверстие в полу, где та исчезла. — Как тебя зовут?
— Гордон Найсмит.
— Нет. Твое настоящее имя, какое оно?
— Я не помню.
Она задумчиво посмотрела на него.
— И ты ничего не помнишь о Городе, о воротниках смерти, о Тера-яни?
— Нет.
Она вздохнула.
— Хотелось бы мне верить тебе. Иди сюда и поцелуй меня. — Наклонив лицо, она сидела в ожидании, держа руки на пульте управления.
После короткого момента удивления, Найсмит пододвинулся к ней. Невидимый барьер сначала остановил его, потом ослаб, и пока он приближался к ее лицу, постепенно исчез совсем. Но когда он попытался протянуть руки, они были остановлены на полпути.
— Ну, давай, — ее глаза были полуприкрыты.
Наполовину раздраженный, наполовину заинтригованный Найсмит наклонился вперед и поцеловал ее. Ее губы были мягкими, горячими и влажными; они сразу раскрылись под его губами, и ее нежный язычок проник ему в рот.
Спустя несколько секунд она отстранилась и оттолкнула его.
— Это все, на что ты способен? — спросила она. — Давай, садись. — Она извлекла из пола еще одну земную сигарету и закурила ее. — Я никогда не слышала, что шефт может целоваться.
— Тогда почему ты предложила? — уязвленно спросил он.
— Мне хотелось посмотреть, что ты будешь делать. Настоящий шефт никогда бы не поцеловал яни. — Она вскинула голову. — Хотя, правду сказать, это было не слишком плохо.
Какое-то время Найсмит с удивлением смотрел на нее, а потом рассмеялся. Вспоминая мир своих снов, он подумал, что действительно шефт никогда бы не поцеловал яни; на ней было много позорных пятен: медная кожа и волосы, зеленые глаза, такие длинные пальцы…
— Как ты узнала, где искать меня? — спросил он на Бо-Ден. — Ты следила за мной все время, пока я был с Лолл и Чураном?
— Конечно. Уродливые очень глупы. Они подумали, что ты просто провалишься в Землю и никогда оттуда не выйдешь. Но я знала, что это не так. Я рассчитала орбиту, и… — Она пожала плечами. — Остальное было легко.
Ее пальцы медленно поглаживали одну из кнопок пульта управления, которой она держала на полу.
— Значит, тебе известно, что это из-за тебя Уродливые решили, что не могут доверять мне? — спросил Найсмит.
— Да, я знаю.
— Тогда, почему ты не можешь доверять мне? Я либо на одной стороне, либо на другой.
— Потому что с тобой что-то не так, — ответила она и выпустила зеленый дым в его сторону. Я почувствовала, когда целовала тебя, а я никогда не ошибаюсь. Я не знаю, что именно не так. Ты выглядишь тем, кем и называешь себя: шефтом, который потерял память. Но есть в тебе что-то такое… А, ладно, забудем об этом. — Она прикоснулась к пульту управления и затем откинулась назад, опершись спиной о стенку. — Ты голоден? Пить хочешь?
Найсмит сразу почувствовал, что остро нуждается и в том, и в другом. Наблюдая за ним, девушка протянула руку к стене позади себя и извлекла оттуда чашку пенистой белой жидкости и коричневую твердую плитку. Она разломала плитку пополам, предложив ему чашку и один кусок коричневатой массы.
Найсмит взял и то и другое, но осторожно наблюдал за девушкой, пока она не вонзила зубы в плитку, и только после этого укусил сам. Ее вполне можно было жевать, и она была приятной на вкус, похожей на инжир. Он отхлебнул жидкость и нашел ее приемлемо вяжущей.
Девушка неожиданно рассмеялась.
— Что такое? — задал вопрос Найсмит, опуская чашку.
— Ты такой легковерный. Откуда ты знаешь, что я не положила десятидневный яд во фрукты или в вино?
Найсмит уставился на нее.
— А ты положила?
— Может быть. — Ее глаза светились весельем. — Если я положила, то теперь противоядие ты сможешь получить только от меня. Поэтому если я позднее попрошу об одолжении, то тебе лучше захотеть сделать его, а не попытаться рискнуть.
— Какого рода одолжение? — спросил Найсмит. Он взглянул на еду и положил ее на пол.
— Ешь, ешь. Если яд там, то ты уже достаточно принял и дальше никакой разницы не будет.
Найсмит мрачно посмотрел на нее, кивнул и откусил следующий кусок плитки.
— И все-таки, какое одолжение? — повторил он вопрос.
— Я не знаю, — безразличным тоном ответила она. — Когда я уходила, все немножко усложнялось. Барьер теперь уже очень близок. В подобные времена не повредит иметь друзей.