— И зачем мадам столь громадный корсет? — недоумевала одна из продавщиц. — При такой фигуре! И в такую жару! Да мадам и без лифчика может обходиться свободно!
Уж и не знаю, как я сдержалась, не вспылила. Однако зерно было брошено...
Из примерочных кабинок следом за мной выносили огромные сумки, и в конце концов это меня озадачило. Что мне с ними делать и как расплатиться? Беспомощно оглянувшись, я тут же заметила Романа и не стала допытываться, как смел кучер явиться в отдел дамской интимной одежды. Правильно, что явился, без него я бы просто не обошлась. Тут же велела забрать все сумки, расплатиться за покупки, а покупки отнести в карету, что он немедленно исполнил.
Не уверена, но, кажется, магазин мы покидали последними.
До номера в своем отеле я добралась смертельно уставшая и с полной сумятицей в голове. Кнопкой в стене я вызвала горничную и велела ей распаковать покупки. Она осмелилась их похвалить, а я чувствовала — девушку просто раздирает любопытство, кто я такая и откуда приехала. Ненавязчиво упомянув о глубокой провинции, я велела откупорить бутылку красного вина. В мои планы входило подкрепиться глоточком вина и отправиться на ужин в гостиничный ресторан, ибо есть хотелось по-страшному. Хлебнув глоточек, я на секунду присела у зеркала, чтобы привести в порядок прическу. И так осталась.
Эмоции покупок выбили из головы перемены в моем лице, а тут я его опять увидела. И уже не знала, что делать. С одной стороны, выгляжу я восхитительно, с другой — совсем уж непристойно. С третьей — уж очень жаль смывать этакую красоту, сама я ни в жизнь так не раскрашусь. Но как в таком виде появиться среди людей? А вдруг среди посетителей ресторана окажется кто-нибудь знакомый или, того хуже, из моей польской родни? Не приведи Господь!
Сидела я, сидела и ни на что не могла решиться. Ладно, позову горничную, пусть смоет с меня краску.
Вместо горничной появился Роман.
— Мне почему-то казалось, что ясновельможная пани пожелает меня вызвать, поэтому на всякий случай ожидал поблизости, — пояснил он. — К тому же стемнело, а свет вот так зажигается.
И Роман научил меня, как зажигать лампы в апартаментах. Ах, ну конечно же, ведь утром я сама нечаянно зажгла лампы, совсем из головы вылетело!
— А что это за свет? — поинтересовалась я.
— Электрический, — коротко пояснил Роман и перешел к главному: — Мне кажется, пани графиня проголодалась, и я осмелился заказать в ресторане тот же удобный столик.
Он прав, я и сама хотела просить его об этом. Насчет электричества я ничего не поняла, ну да сейчас не до него. Платье... Платье я выбрала вечернее, очень скромное, узкое, черное, лиф которого украшали мелкие алмазики. К сожалению, по бокам платье было разрезано до колен, но более скромного в магазине не нашлось.
Оделась я сама. В магазине продавщицы показали мне, как самой, без помощи служанки, надеть любое платье. На нем были такие длинные, очень удобные замки, без крючков, без петель, которые запирались, стоит только потянуть за какую-то черненькую штучку. Под платье не надевалась ни нижняя рубашка, ни нижняя юбка, всего те две тонюсенькие интимные принадлежности туалета, надеть которые не составило никакого труда. Я потом еще долго разглядывала себя в зеркало, достаточно ли пристойно выгляжу, не просвечивает ли излишне много голого тела? Смущали разрезы по бокам (к декольте в вечерних платьях я привыкла), ну да что поделаешь? Все равно чувствовала себя кокоткой. К тому же эта непривычная раскраска...
Войдя в зал ресторана, я, естественно, привлекла всеобщее внимание. Возможно, так мне только казалось, но я была уверена — все воззрились на меня. И если бы не твердое решение — привыкать к существующей моде, я бы постыдно сбежала к себе в номер. Сразу вспомнились мои первые балы, когда я, впервые надев длинное платье, появлялась на великосветском приеме... Ах, как замирало тогда сердце, и тоже хотелось сбежать, охватывала робость, и если бы не батюшка, заботливо поддерживавший под руку... А молодые люди украдкой поглядывают на новенькую, молоденькую. Украдкой, а не нахально, вон как тот уставился, глаз не сводит! Впрочем, я уже имела возможность заметить, что и манеры людей тоже весьма изменились.