И Эссантия не заставила себя ждать. Ровно в полдень, как она и обещала, поединки начались.
Заиграла музыка. В центре площади взметнулся столб огня. Люди ахнули, а некоторые особо впечатлительные даже шарахнулись от почудившегося им жара и прикрыли лицо от воображаемых искр. В следующую секунду огонь исчез, и на его месте появился Аметрин, одетый в темно-бордовый плащ огненной школы. Он стоял на невысоком постаменте. От фигуры так и веяло мужественностью, а плащ величаво развевался за спиной, заставив сотни девушек замереть от восторга. Ярко-красный гранат, символ Гарнетуса, сверкнул на галстуке, и огненные драгомирцы, не выдержав, подскочили и начали скандировать:
– Аметрин! Аметрин! Аметрин!
Громче всех вопили Пиритти с Пироппо, которые умудрились занять самые лучшие места. Еще бы, их брат участвует в поединках! Они так раздулись от гордости, что напоминали важных индюков. На их плечах плясали Руби и Флави, щелкая хвостами и осыпая мальчишек искрами.
Раита, глянув на недовольные лица соседей, призвала расшалившихся хранительниц к порядку. Она до сих пор не понимала, кто на кого больше влияет в паре хранитель – ребенок. Руби и Флави были такими же проказницами, как и ее мальчишки. Но зато не давали тем покалечиться во время очередной шалости.
Наведя порядок, Раита залюбовалась старшим сыном. Он выглядел уже почти как взрослый воин. Такой смелый и сильный. Открытое лицо, прямой взгляд, честные глаза, в которых не было ни намека на злость, в отличие от его отца. Раита радовалась, что, несмотря на внешнее сходство, Аметрин все-таки совсем не походил на Гиацинта. Затаив дыхание, она сжала руки и смахнула слезу гордости.
Неожиданно небо раскололось, и из глубокого разлома, отливающего синевой, появилось пышное облако. Спустившись вниз, облако окутало зрителей мелкой водяной пылью, принеся с собой свежесть и прохладу. На облаке стояли две тоненькие фигурки: Виолана в платье цвета утреннего неба и Сапфирин[4] – еще один выпускник школы Кристаллиума, прошедший отбор. За их спинами развевались голубые плащи, а на запястьях переливались браслеты из горного хрусталя. Все ученики воздушной школы, сидевшие на трибунах, подняли руки, и солнце, отразившись в их браслетах, усеяло площадь миллионами солнечных зайчиков. Луна даже зажмурилась.
После того как затихли овации в честь воздушных участников, землю разрезали три водные струи, фонтаном взметнувшиеся к небесам. Слившись воедино, они образовали волну, на гребне которой стояли трое молодых людей. Среди них заметно выделялся Кианит, возвышавшийся на полголовы над остальными. Поклонницы завопили от восторга, покоренные синевой его бездонных глаз и величественной статью. Волна, пролетев над трибунами и обрызгав зрителей водой, мягко опустилась на землю и исчезла без следа.
На площади стояли уже шесть претендентов на титулы. Наступил черед школы Смарагдиуса. Зрители затаили дыхание. Земля снова задрожала. Сидевшие на нижних трибунах вскочили. Казалось, кто-то гигантский ворочался внизу, в самом сердце земли. В середине поля наружу стали пробиваться огромные ростки, которые вытягивались буквально на глазах. Стебли наливались и толстели. Узорчатые листья раскидывались, закрывая собой половину поля. И вот появились бутоны. Зрители ждали появления нежных цветов, но тут у основания листьев проклюнулись длинные колючки. Это был чертополох!
– А я появлюсь из орхидеи, вот увидишь, – прошептала Сентария. – По крайней мере, я буду очень просить Эссантию.
Чертополох раскрылся, и в центре оказались два смарагдианца. Ловко ухватившись за блестящие колючки, они спрыгнули на землю, заняв свои постаменты.
Но среди них не было Эгирина. Луна чуть не вскочила от изумления. Схватив Сентарию за руку она возмущенно зашептала:
– Где Эгирин? Это еще что такое? Почему его нет среди земных выпускников?
– Погоди, – успокаивающе сказала Сентария, – мы не знаем, что задумала Эссантия.
И действительно. Земля вновь загудела, и одновременно с ней задрожал воздух. Над полем появились очертания огромных ладоней, символа Манибиона. В центре ладоней стоял Эгирин, одетый в белый плащ целителей.
Зрители сначала замерли, а затем трибуны сотряс гром оваций. Никто не ожидал, что Эссантия представит Эгирина как выпускника школы Манибиона, ведь он только-только начал учиться в ней. Но создательнице было виднее, и народ принял такое решение с восторгом.
Неожиданно неведомая сила подняла Луну в воздух. Она даже не успела крикнуть, как уже стояла рядом с Эгирином, пытаясь понять, что произошло.
Замерла и вся многотысячная толпа. Правители медленно встали с мест, следом поднялись старейшины. Никто не произносил ни слова, никто даже не переглядывался, не обменивался недоуменными жестами. Все молча смотрели на Луну, по лицу которой разливалась матовая бледность. Девушка закусила губу и растерянно озиралась по сторонам.