Подполковник иронично покосился на Булдакова и спросил очень проницательным голосом:
– Бить будете? – от обиды Олег Палыч аж надулся. Нужно сказать, что с командиром роты охраны все стремились поддерживать самые хорошие взаимоотношения. Все, начиная с Шуры Лютикова и заканчивая командиром базы. Уж больно талантлив был мужик насчет подраться! В свое время генерал Трущенков познакомился с знаменитым Булдаковским «прямым в печень» из за того, что послал Олега Палыча по матери перед всем батальоном. Генерал повалялся месяц в госпитале, а затем благоразумно целых два года не появлялся на территории базы. Время стояло перестроечное, и за подобные фиглярства можно было угодить снова в полковники.
– Как вы могли так подумать? – засопел Булдаков, – я же помочь хочу…
– Щас заплачу! – фыркнул Игорь Петрович, – берите, леший с вами! А что именно вы собираетесь с ним проделать?
– Небольшое турне по достопримечательностям базы, – уклончиво ответил майор.
– Смотрите не перестарайтесь! Он должен быть живым.
– Ну, где-то так, не совсем мертвым, – пробурчал Олег Палыч.
Он подошел к немцу, взял того за шиворот и поволок к одноосной тележке, на которой наряд завозил в столовую продукты на сутки. Усадив злосчастного сластолюбца на нее и, пристегнув наручниками к боковинам, майор подогнал «УАЗик» и прицепил тележку к форкопу.
– Bon voyage! – пожелал он иронично брату Юргену, садясь за руль. Автомобиль сорвался с места и понесся в сторону вертолетной площадки. Вопли жертвы затихли вдалеке.
– Наш майор очень большой шутник, – прокомментировал Семиверстов, когда раздался отдаленный гул заводящегося вертолета.
– Я заметил! – сухо отозвался Фридрих фон Гольц, – так говорите, что у вас нет палачей?
– Просто, дружеская шутка, – равнодушно ответил подполковник, – ребята так каждый день развлекаются.
Офигевшие солдаты в подтверждение дружно закивали головами.
– А что ему предстоит дальше? – спросил Зигмунд.
– Не могу знать, – слукавил Семиверстов, подозревая что конечной целью анабасиса является «домик ужасов».
«Домик ужасов» представлял собой неплохую имитацию американского аналога. Идея его создания принадлежала замполиту. Вычитав в какой-то книге, что на праздник «Хеллоуин» в Америке открываются специальные аттракционы, дабы публика могла всласть перепугаться, Горошин подергал за соответствующие ниточки и посетовал в нужном месте на отдаленность базы от центра цивилизации и отсутствие развлечений. К середине октября возле штаба красовалось новое здание в три этажа, превращенное иноземными дизайнерами в единственные на Беларуси место, где за определенную мзду можно было напужаться до смерти. Вечером тридцать первого октября замполит лично водрузил над штабом череп, сделанный по традиции, из тыквы, и включил вмонтированную внутрь лампочку в двести свечей. Праздник удался на славу! Две беременные молодицы преждевременно произвели на свет своих отпрысков, а генерал-куратор Трущенков очередной раз улегся на свою генеральскую койку в госпитале, на этот раз с зашалившим сердцем.
Горошину дядя из министерства виртуально надавал по вые, и «домик ужасов» прикрыли до лучших времен. Теперь, по всему видать, его услугами намеревался воспользоваться майор Булдаков.
У Семиверстова заорал транк. Игорь Петрович обменялся несколькими фразами с собеседником, а после этого обратился к солдатам:
– Мужики! Евдокии необходимо переливание крови. У нее первая группа с отрицательным резусом. У кого такое есть? Необходимо еще пару человек, – вышли человек пять.
– Так много? – удивился подполковник, – больно редкая группа! Бегите, ребятки, бегите!
Солдаты припустили по направлению к медчасти. Семиверстов посмотрел им вслед и сжал кулаки так, что хрустнули пальцы.
– Прошу прощения, обратился к нему фон Гольц, – я не совсем понял, что произошло.
– Та девушка потеряла много крови. Мои парни побежали дать ей свою, – скупо отозвался Игорь Петрович. У третьего комтура отвисла челюсть.
– Вы можете…
– Могем!
– А почему вы не взяли кровь у нас? Виноват ведь наш человек, – Семиверстов с любопытством посмотрел на него. Попытаться что ли объяснить этому анахронизму начальные положения медицины? Так Игорь Петрович сам в них не силен! Попробуем поверхностно.
– Каждый из наших знает, какая у него кровь. У них она вышита на груди, – подполковник подозвал Волкова и указал на клапан его нагрудного кармана, где красовалась нашивка «II +», – если ввести кровь не той группы, то человек погибнет.
– Разве кровь разная? – недоверчиво спросил комтур.
– Кровь бывает восьми видов. Или четырех? Нет, восьми! Понимаете, я не в курсе таких тонкостей – на это есть доктор.
– Вы так много знаете… – начал Зигмунд де Вульф, – иногда кажется, что вы не простые люди…
– Обычные, самые обычные, Зигмунд, – сказал Волков, – можешь мне поверить!
Переводчик хотел что-то возразить, но в этот миг из-за угла показался майор Булдаков, волочивший за шиворот какое-то существо. Бедняга раньше был братом Юргеном. Нынче почти ничего не напоминало в этом идиоте жестокого и подлого рыцаря. Поседевшая голова его тряслась, глаза описывали нелепые орбиты, рот, с которого непрерывно капала слюна, совершал хватательные движения. Большой палец левой руки был засунут в правую ноздрю, в которой что-то неприятно чавкало и хлюпало, а правой рукой он отгонял воображаемых мух.
– Ему бы в Могилев на воды, – сообщил майор, – а он девушек насилует. Нехороший человек.
– Что вы ему сделали, Палыч? – гадливо оглядев эту пародию на человека, спросил Семиверстов, – помимо прогулки в «кабриолете» и «домика ужасов».
– Каждый бюргер жаждет знать, как его по маме звать, – нейтрально ответил Булдаков, – я этого головореза недоделанного заставил спрыгнуть с парашютом. Вместе со мной, разумеется.
– Извращенец! – прокомментировал подполковник.
– Результат налицо! – подчеркнул Олег Палыч.
– Глаза бы мои не глядели на это лицо, – покачал головой Семиверстов, – узнают ли его остальные, вот в чем вопрос!
– Узнаете брата Юргена? – спросил Булдаков у Зигмунда.
– Узнаю! Узнаю брата Юргена! – ехидно воскликнул Волков, – за остальное не скажу, но улыбка евонная!
– Ге! Ме! – замычал экс-крестоносец и строго посмотрел на бывших «однополчан».
– Он, сволочь! – заявил комтур, – только как везти его прикажете? Что сказать магистру?
– Скажете, что пошел по нужде в лес во время привала, а вернулся уже такой. Сперва что-то мямлил, а затем стал только мычать, – предложил Булдаков.
– А вдруг он все вспомнит? – сомневался граф. Волков засмеялся.
– Вспомнит, и начнет рассказывать про безлошадные повозки и летающие башни! И только не говорите мне, что ему поверят!
– Скорее небо упадет на землю, чем наш магистр поверит в подобную галиматью, – подтвердил переводчик, – но это значит, что не поверят и нам.
– А вы молчите. Хитро щурьтесь и молчите! А этого товарища привяжите к лошади, наденьте слюнявчик, – продолжал извращаться Булдаков, – только не вздумайте давать ему меч – порежется!
– Я иногда плохо понимаю ваш юмор, – сказал граф, когда Зигмунд перевел ему, – прошу прощения!
– Товарища майора Булдакова иногда даже не понимает его супруга, – отвечал сам Олег Палыч, – меня вообще, на земном шаре понимают лишь два человека.
– Два? – посмотрел на него начальник штаба.
– Ладно, уговорили! Три! – примирительно поднял вверх руки бравый майор, – но это – все!
– Что такое «земной шар»? – полюбопытствовал переводчик.