– Так вышло, отец…
– Где-то ты умна, а где-то… Разве не этого визита инквизитора мы боялись?
Вот оно что, Тьяну услали из дома, чтобы ее не увидал дор Адлар Вальтсор.
– Ты же знаешь, что материнская наследственность может стоить тебе жизни, дочь. Исчадия темной бездны, не иначе, толкнули меня двадцать лет назад навстречу Катрине, молоденькой красавице ведьме.
– Ах!
– Прости! Я погорячился. Да, если бы не влюбился и не потерял тогда голову, то не было бы тебя, моя девочка. И как же я надеялся все эти годы, что в твое совершеннолетие проснется искра моего дара, а не ведьмовская кровь. Какой удар испытал, два года назад, как стало ясно, что зря тешил себя надеждами. Сколько сил потом потратил, чтобы найти нужного, а еще и не болтливого мага, способного запечатать хоть на время пагубную наследственность, доставшуюся тебе от матери. И все это было зря?!
– Вы думаете, что те способности уже начали просыпаться снова? – я в ужасе вскинула руки к сердцу. Чем черт ни шутит, вдруг мне каким-то образом передалась вместе с мыслями Тьяны еще и ведьмовская сила?
– Не тревожься так, дитя, – дор Отто взволнованно всматривался в мое наверняка побелевшее лицо, а потом возложил руку на голову. – Нет. Не должно. Я не чувствую ничего. Но то я, а то главный инквизитор! Как так вышло, Тьяна, что угодила прямо в его руки?
– Да… я…
– Строптивица! Снова ослушалась. Сбежала от тетки. Да, она та еще ворчунья, но ведь добрая же. И тебя очень любит. И нет сейчас места более надежного, чем ее усадьба. А еще ты родилась все же под счастливой звездой, Тьяна. Это огромное везение, что дор Вальтсор не смог взломать твою магическую защиту.
А может, там взламывать было нечего? Я же чиста магически. Я же Татьяна, а не…
– Но не стоит и дальше испытывать судьбу, дочь. Поэтому ты сейчас пойдешь в свою комнату и там закроешься. Впустить к себе можешь только Дороти. Она принесет еду. Ну и меня, разумеется. Время зря не трать и соберись в дорогу. Да. Снова отправлю тебя к тетке Белинде. На этот раз придется отправиться верхом. Ну да, возок же так и остался там, а карета не подойдет, ее герб раскроет инкогнито. Поэтому вещей много не бери, только самое необходимое, что поместится в седельных сумках.
– А?..
– В сопровождение дам, конечно, человека. Густава. Он вполне надежен.
Мне-то хотелось возразить против поездки верхом. Я же была до мозга костей горожанка и дитя технического мира. На лошади впервые в своей жизни сидела сегодня. И если бы ни Курт, то вряд ли удержалась на спине животного долго.
– Всем скажу, что ты плохо себя чувствуешь, поэтому не выходишь из комнаты. В путь отправитесь, как все домашние и гости примутся ужинать. Поняла меня?
– То есть уже в темноте?
Мне и в светлое время суток не проехаться верхом, наверное, а тут…
– Разумеется, сейчас же зима, темнеет рано. А что тебя смущает? Или хочешь и далее подвергать себя смертельной опасности, находясь под одной крышей с главным охотником на ведьм?
– О, нет!
Он был прав. От инквизитора надо было держаться, как можно дальше. На всякий случай. Есть этот чертов дар, или нет, а так спокойнее. Если надо, то и пешком отправилась бы прочь от него.
– Вот и хорошо. Значит, так и решим. Но я еще загляну к тебе перед отъездом, так думаю. Все. Иди уже в комнату.
Он поцеловал меня в лоб и легонько подтолкнул к выходу из кабинета. Я послушно пошла. Но, уже подходя к комнате, новая мысль словно пригвоздила к полу. А не встречу ли я в той усадьбе Тьяну?
Глава 4. Комната Тьяны, и ночная дорога
Я долго еще пребывала в глубоких раздумьях, что и как, поэтому не сразу начала осматриваться в спальне девушки, чье место невольно заняла. Вошла и никак не могла отделаться от ощущения, будто меня все больше затягивало… еще бы понять, куда. И чувство тревоги только усиливалось, как начала изучать комнату. Вот отчего все воспринималось не таким и чужим? Занавеска на небольшом окошке с одной стороны была отдернута, и казалось, что это я завязала недавно на ней тот шелковый шнурок. Одна створка платяного шкафа не прикрыта плотно, и я откуда-то знала, что Тьяна в спешке вытягивала из него одно из платьев, вот и… А кровать? Да запросто представляла, как она спала на ней, и ее глазами будто бы наблюдала натянутую ткань бирюзового полога. Что за чертовщина? Когда она кончится? Или в меня все больше и больше проникал некий дух? Брр! Мороз пробирал, как представляла, что могла бы скоро совсем утратить собственное «я», с головой погрузившись в чужой образ и раствориться в этом средневековье навсегда. И настанет ли конец этому «приключению»? Что-то начинала сомневаться, что оно могло завершиться добром.