– Хм! Так ты еще не готова ответить согласием на мое предложение?
– Нет, Ваша светлость.
– Нет?
Он с минуту о чем-то думал, сверля меня взглядом. А потом просунул руку в карман камзола и извлек оттуда знакомый пузырек. Черт! Так и знала, что халатная забывчивость выйдет мне боком.
– А теперь, что скажешь? Надеюсь, не станешь отпираться, что зелье твое?
Я прикусила губу. И Адлар это заметил. Он так и впился взглядом в мои губы.
– Мое, – проговорила чуть слышно. – Но я не знаю, что там…
Думай голова, думай! Надо было срочно решить, что сказать в свое оправдание, и еще не бросить тень на дора Отто Штильтера и дору Белинду.
– Даже так! – этот ответ прибавил, однако, настроения Светлости.
Он довольно усмехнулся и откинулся к спинке кресла. А еще у князя очень расплясались черти в глазах. Предвкушал мои мучения? Инквизитор он и есть…
– А знаешь, дорогая, как-то оно не вяжется все… – прервал мои тяжкие думы.
Что значит эта его фраза? А зачем принялся держать такую значительную паузу? Уй, мне что-то совсем сделалось не по себе.
– Учитывая вот это… – Светлость покрутил в пальцах флакон, – не могу всерьез принимать твой отказ от замужества.
Таак! Держи, Таня, лицо! Не показывай мужчине крайнюю степень своего удивления. Не сметь таращить глаза!
– Иии… и как это все связано? – указала чуть дрожащим перстом на снадобье.
– Вот и я говорю! Никак!
Он точно решил заморочить мне голову. И надо сознаться, в этом преуспел. Хорошо, хоть напрямую не спрашивал, где эту отраву взяла. Но мозг и так норовил закипеть.
– Если бы не хотела связать меня по рукам и ногам и накрепко привязать к себе, то зачем держала при себе это?
Чуть не вырвался вопрос, что же за «это» держал Адлар в руках. Вовремя прикусила губу, чтобы смолчать. А князь снова проследил за мной, и тогда так самодовольно улыбнулся… Инквизитор!
– Да… все было случайно… – заикаясь, начала я.
– Так и поверил! – он чуть не смеялся.
– Я не хотела вас убивать…
– Это и невозможно, детка. Даже, если выпью с десяток ядов – у меня выработан иммунитет на них. Но вот это… оно точно на меня не может подействовать. Знаешь, почему?
Ничего не поняла, но головой отрицательно качнула.
– Я уже болен «этим».
– Уже? – мой голос походил на блеяние дрожащего ягненка.
– Все никак не веришь? Нужны доказательства? А давай тогда сделаем так…
Адлар вдруг сверкнул глазами и рывком сорвал с пузырька сургуч на горлышке. Я обомлела. Решила, что сейчас произойдет что-то ужасное. И… оно и произошло.
– Мы выпьем зелье пополам. Согласна? Сомневаешься? А я считаю, что так будет правильно.
Ему легко говорить. Он только что признался, что приучил свой организм к ядам. А я-то нет! Ох, как умирать не хотелось. Но делать было нечего: за травлю главного инквизитора мне и так остаться в живых в этом мире не светило.
– Вот, разлил поровну. Этот кубок мне…
– Не надо! – вскрикнула, но было поздно – Адлар выпил его содержимое до дна. У меня от этого чуть сердце не остановилось. – Что вы наделали!
– Поверь, большего, что уже чувствую, испытать невозможно. Но теперь твоя очередь, дорогая, – и протянул второй кубок мне.
– Подчиняюсь, – прошептала и, задержав только дыхание, опрокинула жидкость в рот, а потом и проглотила. – Все. Прощайте, Ваша светлость.
А он взял и пересел ко мне поближе, на кровать. Решил поддержать… в последнюю минуту?
– На вкус ничего так… – зачем-то подмигнул и принялся снимать сапоги.
Я хотела удивиться его действиям, но подумала, что умирать, должно быть, решил лежа. Вот и… не за этим разве и камзол снял и отбросил в кресло? А еще поводила языком… по небу, по губам, и вынуждена была тогда с князем согласиться, что зелье не вызывало неприязни, оно даже по вкусу напомнило Бехеровку.
– Как ты понимаешь, детка, я имею теперь право прилечь рядом… – сказал, между прочим, когда уже улегся на соседнюю подушку.
– Да что уж там… – махнула рукой и чуть подвинулась, чтобы этому крупному мужчине достаточно было места.
А прав же был Светлость, когда насмехался не так давно над моей кроватью – она действительно тесна оказалась для нас двоих.
– Что чувствуешь, малыш? – Адлар повернулся набок и приподнялся на локте, чтобы смотреть мне в лицо.
Лучше бы он так не делал. Меня же в жар начало бросать от такой близости. Да еще рубашка оказалась на нем расстегнута. И зачем он так поедал меня глазами? Они же у него из синих превратились теперь в черные…