- А не от простого? - Коваль слегка улыбнулся и этим смутил женщину. - Итак, ничего конкретного о самом происшествии вы не знаете. Сами ничего не видели... Ну, а кто же этот кавалер? - спросил опять Коваль будто самого себя.
Стрелочницу, очевидно, не только удивил, но и задел спокойный, даже с нотками удовлетворения тон Коваля.
- Какой кавалер?! - выкрикнула она гневно. - Бандит, а не кавалер! А как же!
- Чтобы судить, нужно знать; чтобы осудить, нужно поймать, - ответил все так же спокойно Коваль. - А чтобы поймать, нужны приметы. Девушка не говорила, кто он, где работает, как его звать?
Женщина покачала головой:
- Нет, не сказала... Да неужели вы, милиция, не найдете? Говорят, что и таких находите, которые кто знает где прячутся.
- Только с помощью людей, - заметил подполковник.
- А вы у нее спросите. Почему же она вам не рассказала?
Коваль не успел ответить. Снова прозвучал густой низкий звонок дистанционного телефона, и женщина схватила трубку. На подходе был новый состав.
Коваль уже знал, что Джейн не хочет предавать большой огласке имя своего обидчика. Выходит, только троим - самой Джейн, миссис Томсон и ему, Ковалю, - известно, что это был лейтенант Струць. Но почему Джейн скрывает, что, собственно, произошло у нее с лейтенантом? Если Струць так тяжко ее обидел, что решила броситься даже под поезд, то какое для нее имеет значение, узнает об этом милиция или не узнает? В таком случае она сама должна бы отложить отъезд и свадьбу... Да, здесь как-то не сходятся у нее концы с концами...
Когда стрелочница вернулась в будку и положила свои флажки, Коваль снова спросил:
- Значит, никаких примет не назвала?
- Этого мерзавца?.. Нет. Спросила ее, как она отважилась с незнакомым парнем идти под вечер в лес. Дурочка, говорит, поверила, что он хороший. Какой-то начальник...
- Умгу, - промычал Коваль. Впрочем, подумал, в глазах Джейн и лейтенант мог показаться начальником. - Ну, а дальше? Как вы попали в гостиницу?
- Дальше? - медленно произнесла, словно собиралась с мыслями, женщина. - Я вышла с ней на дорогу, остановила такси и отвезла ее к матери. А как же! Она всю дорогу дрожала, даже под ватником.
- А как ее зовут, эту девушку?
Женщина молчала.
- Забыли?
- Да нет, - растерянно ответила. - Она не назвалась. А я не спросила. Не до этого было.
- Хорошо. - Коваль встал. - Теперь пойдемте к месту происшествия.
Он попросил стрелочницу показать, где бросилась на рельсы Джейн, где находилась в это время электричка. Потом снял часы - старенький "Луч", дал женщине, а сам, поддерживаясь на руках, опустился на рельсы и попросил засечь, за сколько секунд он поднимется и отбежит от путей...
8
Как ни ждал сегодня Дмитрий Иванович появления лейтенанта Струця, как ни готовился к встрече с ним, но, когда тот открыл дверь, весь напрягся.
- Здравия желаю, товарищ подполковник! - бодро приветствовал его инспектор.
Не поднимая головы от бумаг на столе, за которым сидел, Коваль пробурчал в ответ что-то неразборчивое.
Лейтенанта не смутил холодный прием. Начальство, иронически подумал он, как и все люди, тоже имеет право на плохое настроение. Впрочем, люди такого возраста все сварливые, он убедился в этом, наблюдая за своим отцом, полковником в отставке, - а теперь вот и Коваль уверенно приближается к критическому этапу и полковничьему званию. И тут же с удовлетворением отметил, что ему, лейтенанту, до этого возраста, как и до высокого звания, еще очень далеко. На его устах появилась довольная улыбка.
Очевидно, эта улыбка и была последней каплей, переполнившей чашу терпения Коваля.
- Я с самого утра побывал у Крапивцева... - начал Струць.
Подполковник жестом оборвал его, поднялся из-за стола и, как всегда, когда волновался, стал мерить шагами комнату. Струця, который удивленно следил за ним, он будто не замечал.
Так прошло несколько минут. Вдруг Коваль резко остановился и внимательно посмотрел на лейтенанта, словно впервые увидел: черные туфли, брюки с тоненьким красным кантом, форменная серо-голубая рубашка, молодое, теперь уже растерянное лицо, карие глаза и чертова девичья родинка над губой...
- Вы лучше расскажите, что делали вчера вечером!
Коваль, пожалуй, впервые в жизни повысил голос на подчиненного. Кто-то открыл дверь в кабинет и тут же закрыл.
- Дмитрий Иванович... товарищ подполковник... - Струць не понимал, почему вдруг налетела такая гроза. На лице его была уже не только растерянность, но появился и страх за Коваля, которого он успел узнать как человека выдержанного. - Товарищ подполковник, я ничего не понимаю. - И внезапно лейтенанта охватила злость. Какое имеет право Коваль кричать на него, офицера, как на мальчишку?! - Почему вы кричите на меня?!
Подполковник взглянул в лицо Струця и осекся. Через несколько секунд, овладев собой, спросил:
- Так где вы были вчера вечером, лейтенант? С кем? Что делали?
- Объясните, пожалуйста, товарищ подполковник, что случилось? твердым голосом произнес Струць.
Коваль видел, как возмущение все больше охватывало молодого офицера.
- Я жду вашего ответа, лейтенант. Что вы делали вчера вечером?
- У меня было свободное от службы время...
- Мы с вами всегда на службе, - перебил его Коваль. - Особенно когда ведем розыск. Были вы вчера в лесу с Джейн Томсон?
- Был.
- Что между вами произошло?
Струць растерялся. Неужели подполковник узнал о той глупой выходке Джейн? Не хиромант же он, в конце концов. И не верится, чтобы вслед за ними посылал какую-нибудь ищейку. Или сама Джейн наболтала? Впрочем, от нее всего можно ожидать...
- Ничего особенного, - наконец произнес Струць. Не будет же он рассказывать Ковалю о том, как Джейн раздевалась, как закружилась голова, когда девушка прижалась к нему.
- Тренировались в разговорном английском? - язвительно спросил Коваль.
- Да, разговаривали.
- По моему заданию?
- Да.
- И что же нового выяснили в деле Залищука? Что дали нам эти ваши разговоры? Садитесь и рассказывайте подробно.
Струць опустился на стул и, наклонив голову, какое-то время молчал.
Коваль терпеливо ждал. Нервная вспышка, которая была следствием бессонной ночи, уже прошла, к нему возвращалось выработанное годами равновесие. Успокаиваясь, он посмотрел в окно, на укорачивающиеся тени деревьев и строений, на кусок голубого неба...