Я подошла к фольксику и вытащила контейнер с тёти Зиниными котлетами.
– Хватит есть, а то за руль не поместишься, – съехидничала подруга, подтягиваясь следом.
– У меня метаболизм хороший, всё равно делать нечего.
– Ну да…
Мы стояли возле машины, облокотившись на разогретый металлический корпус. Я задумчиво жевала котлету, Светик захрустела огурцом.
– Как думаешь, долго ещё? – спросила она. – Столько времени потеряли.
– Не знаю. Может, на этом всё и кончится.
– Дай-то Бог. Представь, сейчас тряпки начнёт проверять вплоть до трусов. Увязнем тут часа на три.
Я вообразила себе эту картину и с любопытством спросила:
– А ты везёшь грязное белье? Может, он фетишист.
– Не придумывай. У меня только гостинцы и посылка тёте Нине.
– Кстати, что там? Гречка с воблой? – лениво поинтересовалась я, дожевав большой кусок, и затолкала в рот остаток котлетины.
– Алиска замуж вышла за итальянца, – пояснила Света, сочно хрумкнула огурцом и продолжила: – Тётка решила насовсем остаться, внуков поджидает.
– Ну, и?.. Свадебный подарок?
– Что-то в этом роде. Они с мамой поделили чайный сервиз.
– Какой сервиз? – с полным ртом спросила я и невольно напряглась, прекратив жевать.
– Синенький.
Моё сердце замерло на мгновенье, затем упало в пятки и там и осталось. Синенький чайный сервиз!.. Мамочки мои!.. Уникальный набор Александр III! Воспоминания о первой встрече с этим чудом легендарного фарфорового завода вихрем пронеслись в голове.
Лет десять назад я увлеклась антиквариатом, случайно купив на блошином рынке в Испании четыре декоративные сюжетные тарелки за двадцать евро. Из любопытства стала копаться в интернете и с удивлением обнаружила, что моё приобретение представляет некоторую ценность. Увлечённо перечитала огромное количество литературы, изучала клейма, монограммы, начала рыскать по барахолкам Европы, пополняя коллекцию. Как результат, достаточно твёрдо могла отличить мейсенский фарфор от лиможского, Императорский от Гарднера.
В первый год нашего знакомства Света пригласила меня отмечать Новый год. Гостей ожидалось много. Я напросилась помогать и рьяно сновала между кухней и залом, расставляя столовые приборы и сворачивая салфетки. Зинаида Александровна удовлетворенно кивнула, осмотрев мои льняные лодочки, а затем сказала:
– Светочка, достаньте с Наташей синенький чайный сервиз.
Мы полезли на антресоли, вытащили оттуда коробку, открыли её и я обомлела! Безупречной формы тончайшее блюдце лежало сверху, благородно поблёскивая тёмно-синим кобальтом в сочетании с золотом и витиеватым цветочным рисунком. Я перевернула тарелочку и посмотрела на Свету. Она с удивлением спросила:
– Что случилось?
А меня начало тошнить, голова закружилась и я уселась на ковёр, не выпуская из рук драгоценность. На оборотной стороне блюдца стояло клеймо Императорского фарфорового завода с монограммой Александра Третьего: буква А в центре венка, клеймо с 1881 по 1894 года!
Прибежала Светкина мама, увидела меня на полу и переполошилась:
– Наташенька, тебе плохо?
– Тетя Зиночка, откуда у вас это? – севшим голосом спросила я.
– Что?
– Сервиз….
– Ну, не знаю…, сколько себя помню, всегда у нас был. От мамы достался, а ей от её м-мамы….
Светик подсунула мне бокал коньяка, я выпила одним махом, пришла в себя и начала вытаскивать содержимое из коробки. С осторожностью вынимала предмет за предметом, осматривала, переворачивала их, проверяя клейма. Расставляла прямо на полу. Сервиз был великолепен, на двенадцать персон с чайником и молочником. Он поразительно хорошо сохранился без сколов и трещин, не хватало только одного блюдца.
Светик с тётей Зиной стояли молча.
– Его… его нельзя для гостей ставить, разбить ведь могут, – произнесла я в полнейшем смятении, задрав голову.
– Но, почему?.. Мы всегда им пользуемся по большим праздникам, – сказала тётя Зина, растерянно оглаживая руками кухонный фартук с красно-жёлтыми петухами.
– Как ещё не переколотили! Включи ноутбук, Света!
Она метнулась в комнату. И я долго и вдохновенно посвящала их в историю завода, показывала клеймо, сравнивала его со знаком на чашках и блюдцах, а на десерт обозначила рыночную стоимость – около семисот тысяч рублей или пятнадцать-шестнадцать тысяч евро.
Тётя Зина со Светкой отказывались верить и дружно пили валерьянку.
– Как минимум, четыре поколения прошло, если считать от тебя, – я озвучила династическую связь, указывая на младшую из членов семьи. – То есть, получается, от пра-пра-бабки.
– Может, она была любимой фрейлиной императора? Он ей подарил в знак любви. Вот это супер! – высказала версию Света, начав проводить родословную, конечно же, не ниже чем от царской фаворитки.