Дома, первым делом, я умылась холодной водой и пошла на кухню попить. Добрыня уже достал лед из морозильника и приказал: – Садись!
Покорно села на стул. Он приложил холодный пакет к моей щеке, я непроизвольно дернулась.
– Потерпи чуть-чуть, Наташ.
– Не помру, не дождешься, в детстве и не в таких сражениях участвовала. Мама всегда ругалась, а отец гордился. Он всегда пацана хотел, Григория, – от ледяного компресса прищурила левый глаз, но терпела.
– Я тоже тобой горжусь, Гриня! Но боюсь за тебя больше, – Олег уже оттаял и улыбался. – Это моя вина. Нужно было провести с тобой инструктаж. Мне даже в голову не пришло, что ты можешь влезть в драку!
– Еще как могу! Пойду в душ, – я поднялась со стула и направилась в ванную.
Стоя под горячими струями, смывала с себя все – усталость, злость, раздражение, страх! Затем выбралась, завернулась в полотенце и посмотрелась в зеркало. Да уж! Левая щека слегка посинела и распухла. Видели бы сейчас мою физиономию дети и Светка!
Олег ждал меня в спальне.
– Мазь нашел, весной сильно колено ушиб. Давай, попробуем намазать.
Я пожала плечами и процедуру перенесла спокойно.
– А что герр офицер говорил? – В моей памяти возникло недоумевающее лицо полицейского.
– Он был очень удивлен, что ты влезла в это побоище. Сказал, что это ненормально для женщины. Завтра поговорим, сейчас спать. Только прежде обещай мне одну вещь.
– Какую?
– Не дай Бог, что-то случается, ты первым делом звонишь мне, хорошо?
– Буду стараться.
Добрыня быстро сходил в душ, мы улеглись и с того момента я точно знала, что самое безопасное и уютное место на земле – у него под мышкой! Да, с этого дня еще несколько прозвищ добавились к моей персоне. Робин Гуд – это всегда цедилось сквозь зубы, когда я неистово отстаивала чьи-то права и Олег узнавал об этом. Все производные от имени Григорий – когда что-то натворила, но не смертельно.
Утром, провожая Добрыню на работу, поклялась, что из дома не выйду до самого вечера. Да и куда я могла выдвинуться с таким расписным фасадом? Похмельный бомж какой-то!
– Как на бал пойдем, Золушка? – Олег уже стоял в дверях.
– Очень просто, ногами. Что теперь, я должна от людей прятаться?
– Конечно нет! Ладно, может все и пройдет до пятницы. Если что, прикрывать тебя буду своей широкой грудью!
Оставшиеся дни до выхода в высший промышленный свет я целыми днями прикладывала компрессы и примочки. Каждые пять минут что-нибудь мазала на себя. В итоге синева и отек сошли, осталась чуть заметная зеленовато-розовая дымка.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Светик выбила себе какую-то командировку на выставку и прибыла в четверг к вечеру. Я успела по ней соскучиться и кинулась обниматься в прихожей.
– Уронишь меня сейчас, Натуль! – Моя подруга весело смеялась. – Обе битыми пойдем на высокий раут?
– А что, я одна должна светить своим фонарем? Все лучшее готова разделить с другом, то есть с подругой!
– Спасибочки, обойдусь! Дай-ка я посмотрю на тебя, – она крутила мое лицо под потолочной люстрой. – Замажем, сильно заметно не будет. Платье купили?
– Разумеется! Роскошное, на подол бы теперь не наступить. Каблучищи у меня высокие, сто лет на таких не ходила!
– Показывай! – Знатная тряпичница, Света с порога должна была оценить мой наряд. Я потащила ее в спальню.
– Класс! Натка, мы будем блистать, я тебе точно говорю! Мужиков приличных соберется множество! – Она уже загорелась и думами была в завтрашнем мероприятии.
– Остынь со своими поисками неземной любви! Как Лешик? – Моя забота о счастье близких людей всколыхнулась с новой силой на фоне собственного благополучия.
– Нормально, отвез меня в аэропорт и рванул назад. Как безумец с этими книгами, целыми днями сидит, переводит.
Я была уверена, что мы угодим с подарком для поляка! Интересно, какой будет окончательный вердикт?
К вечеру следующего дня наше трио торжественно ступила в какой-то огромный зал, где проходило мероприятие строительной корпорации. Мой Добрыня выглядел просто потрясающе – черный классический костюм-тройка сидел на нем идеально. Темно-бордовый галстук в мелкую крапинку резко контрастировал с белоснежной рубашкой. Перед выходом из дома я в очередной раз смахнула несуществующие пылинки с лацканов его пиджака.
– Наташ, что ты все время находишь? Я наляпал что-то? С самого утра крошки во рту не было! – Он улыбался, а я любовалась им.
– Не обманывай, кормила тебя! Ты безупречен! Как мне удалось такого мужика отхватить, ума не приложу?
Олег потянулся ко мне с поцелуями.
– Ты что? Светик полдня разрисовывала меня, как японскую гейшу какую-то, синяк маскировала! Влетит нам обоим, если что-то нарушим в моем обличии, – мне удалось выскользнуть из его объятий.
– Олежка, не тронь ее, успеешь семнадцать раз, когда прием окончится. Иначе все мои усилия коту под хвост, – подруга выплыла из гостиной как императрица.
– Отпад, Свет! Хочешь уложить ровными рядами всю берлинскую элиту?
Темно зеленое шелковое платье, очень простое на первый взгляд, смотрелось необыкновенно изысканно на моей белокурой подруге! Достаточно большое декольте, чтобы показать все Светкины достоинства и при этом оставить ее целомудренной. Открытые руки, длинная юбка, расходящаяся к низу, но не огромная. Тонкая талия перетянута широким поясом, золотистый клатч из змеиной кожи. Из украшений золотой перстень с изумрудом.
На мне была моя мечта – стильное красное платье-рыбка без рукавов с вырезом лодочкой. Оно как влитое сидело на моей стройной фигуре. По низу, где расходились фалды, широкая атласная кайма. Из украшений я надела мой старинный браслет и Олежкин подарок – сережки из белого золота с большими рубинами. Прическу из буйных кудрей в салоне мне смастерили так, что вроде бы шея открытая, но я могла в любой момент прикрыть шевелюрой пострадавшую сторону. Черный клатч с красной отделкой по внутренней стороне дополнял мой гардероб.
Народу было много. Элегантные мужчины, дамы в вечерних туалетах. Люди стояли парами или группами, о чем-то переговариваясь. Официанты разносили шампанское, небольшой оркестр в правом углу играл Бетховена. Все чинно и благородно. Уцепившись с двух сторон за Олега, мы поплыли по залу, привлекая всеобщее внимание.
– Свихнуться можно! Сейчас прям тут и рухну! Почему на нас все уставились? Как по красной дорожке идем! – Я разволновалась до безобразия и шипела все это моим спутникам. Чуть не подвернула ногу на высоченном каблуке. – Ноги заплетаются, как вьюны! Поворачивай назад, уходим отсюда!
Добрыня начал посмеиваться, но сдерживался. Не хватало нам еще свалиться в буйное веселье на глазах у достопочтенной публики!
– Что ты придумала, Натка? Не паникуй, вдох – выдох, пять раз! Шагай непринужденно и улыбайся во все стороны! – Подруга выступала увереннее меня, но тембр ее голоса изменился, речь участилась. – Никаких обмороков! Раз уж пришли, давай покажем себя во всей красе! Что ты там запинаешься? Скидывай свои башмаки и двигай босиком, как Джулия Робертс в Каннах!
Несмотря на то, что по долгу службы Светику частенько доводилось присутствовать на различных раутах, было заметно, что она тоже волновалась. Мы обе не были готовы к тому, что половина промышленного бомонда Федеративной Республики Германия будет пялиться на наше грандиозное шествие!
– Дамы, еще пара ваших фирменных фраз, и я не выдержу, расхохочусь во весь голос! Топайте молча и просто улыбайтесь, немного осталось, – Олег уверенно передвигался вперед, как буксир, тянущий за собой два изящных парусника.
Кое-как я доковыляла до места, которое он выбрал в качестве базовой стоянки для нашей небольшой флотилии. Весь этот адов путь прошла, повиснув на Олеге и судорожно сжимая его предплечье. Другой рукой вцепилась в кожаный клатч, чтобы ежесекундно не одергивать на себе узкое платье. Выглядела прекрасно, я это знала, тем более Добрыня раз двадцать мне об этом объявил. Тем не менее, пришла в какое-то перевозбужденное состояние в чужой для меня обстановке и от неизвестности. Наверняка, четверть зала отъявленные миллионеры! А мне еще с родителями мальчика впервые встречаться! Не ляпнуть бы чего ненароком или не навернуться на каблуках!