— И что ты собирался сделать? — шепотом спросила она.
— Я собирался зайти в то здание, — Клаус указал рукой на церковь, — куда и сказала идти Генерал.
Эстер сдержалась, чтобы не повысить голос.
— Ты... У тебя есть хоть какая-то стратегия? Хоть что-то. Чтобы не пойти туда и не убить себя, меня и вторую меня.
По лицу Никлауса Эстер поняла, что нет. И это еще больше заставило ее нервничать. Без плана – хоть какого-нибудь – их просто могли убить. Они даже не успели бы найти Генерала. Так что стоило придумать план или его жалкий скелет. Эстер начала вспоминать все, что отец говорил о подобных вещах. Сначала узнать, сколько входов и выходов, куда выходят окна, сколько людей на улице. Осмотреть церковь у них не получится, так они привлекут к себе внимание. А из временного укрытия был виден лишь один вход, который в то же время являлся и выходом.
— Генерал как-то может знать, что ты здесь? — Эстер надеялась на положительный ответ. — Это было бы кстати.
Но Клаус только пожал плечами.
— Я не знаю, не уверен, — ответил он, — если бы она знала, что я здесь, в этом городе, то может, сама меня нашла. Но по какой-то причине это не так.
— Ладно, идем.
Эстер снова взяла Клауса за руку и потянула за собой из безлюдного переулка. План созревал в голове с каждым новым шагом, но в голове Эстер никто не шептал, что это хороший план. А другого плана у них в любом случае не было.
Пробравшись внутрь церкви, Эстер и Клаус не заметили никого, кто был бы похож на Иного. Ни они, ни кри, ни прихожан. В церкви только горели свечи на алтаре, на паре подставок под иконами. С левой стороны от алтаря находилась невысокая дверь, которая вела в пристройку к церкви и деревянной лестнице, ведущей под купол. Эстер махнула рукой Клаусу, чтобы он поспешил за ней, и сама двинулась к той невысокой двери. К счастью, она не была замкнута. Эстер осторожными шагами поднялась по лестнице. Она выглядела старой, и девушка удивлялась, как она не скрипела под тяжестью Клауса и ее весом.
Когда они оказались наверху, Эстер заглянула за алтарь, но пристройка к церкви была закрыта от колокольни. Пока они ходили по ровным доскам, девушка заметила, что Клаус разглядывал иконы так, как разглядывал вещи, которые видел впервые.
— Полагаю, ты не католик, — шепотом сказала Эстер, — и даже не христианин.
Клаус обернулся к ней и сразу отрицательно покачал головой.
— У нас нет ничего подобного, — ответил Иной, — только два Бога и никого больше.
Эстер хотела спросить, что за Боги, но ее прервал скрип входных дверей. Быстро схватив Клауса, Эстер двинулась к лестнице, где обзор лучше. Девушка приоткрыла дверь, чтобы разглядеть пришедшего. И Клаус протолкнул сверху свою голову, чтобы тоже оглядеть церковь.
По центру медленно шла невысокая женщина, низко опустив голову, словно ей было плохо. Она медленно дошла до алтаря, а затем повернулась к нему спиной. В мягкой тишине церкви было слышно, как потрескивал воск свечек. По полу тянул сквозняк от приоткрытой двери. Воздух в одно мгновение стал вязким, словно вибрирующие частицы накрепко слиплись друг с другом и не спешили отдаляться. Присмотревшись лучше, Эстер увидела кровь на правой руке женщины, которая стекала с плеча до самых кончиков ее пальцев. Загустевшая кровь капала на мраморный пол алтаря. Легонько толкнув Клауса, Эстер указала ему на ранение женщины.
Резко подняв левую руку, эта женщина растопырила пальцы, светло-коричневые скамейки поднялись в воздух и в противоположные стороны отлетели к стенам. Теперь в церкви было намного больше места. Эстер не хотела думать для чего это, но двери вновь противно заскрипели. Один за другим вооруженные люди заходили в церковь, создавая сплошную линию перед раненной женщиной. Люди в черной одежде, на груди которых был знакомый орнамент, и с автоматическим оружием прицелились. По спине Эстер пробежался мерзкий холодок, словно от копчика до самой шеи поползла склизкая змея. На этих людях были маски. Те маски, что снились Эстер в кошмарах, не давали ей спать. Это были кри, приспешники Криуса, те, что без способностей. А женщиной была Эстер – Генерал.
— Сдавайтесь! — Приказал один из кри, тот, что стоял ближе всех остальных. — Сдавайтесь или будьте убиты.