— Эстер, Эстер, Эстер, — повторял он, — очнись, прошу.
Мотая головой, девушка пыталась сообразить, что произошло.
— Я умерла, — еле проговорила Эстер, — она умерла.
Эстер видела, как исказилось лицо Клауса. Его ореховые глаза наполнились слезами, и он прикрыл половину лица здоровым предплечьем. Остаток способностей дал о себе знать, когда Эстер уколола эмоциональная боль, а затем девушка неконтролируемо проникла в сознание Клауса. Воспоминания, что она видела у Генерала – совпали с воспоминаниями Клауса. Но Эстер не хотела их видеть, не хотела быть в чужой голове без разрешения. И ее выбросило на поверхность, даруя свободный глоток воздуха без чужих воспоминаний и эмоций. Теперь воздух не густой, а легкий и долгожданный.
Глава 9. Путь домой.
Люди всегда меняются после того, как испытывают боль. Но никто не говорил, какая это боль: физическая или эмоциональная. А может, и то, и другое сразу. Боль может меняться и утихать, она заставляет делать необдуманные поступки. Подобная боль впервые изменила Эстер, а вот Клауса уже нет. Он настолько привык к ней, что для него боль стала обыденным чувством. С его силой часто приходилось сталкиваться с физической болью. Так раненное плечо совсем не беспокоило, только при резком движении рукой неприятно скрипело. Как если бы в шестеренке забилась резьба и из-за этого она не двигалась. В плече Клауса была пуля, мешающая двигать рукой.
Потеряв Генерала, Клаус потерял и часть себя. Весь смысл для него исчез, растворился в воздухе. Клаус не знал, как ему вернуться домой. Не знал, что ему делать дальше, после того, как дал Генералу умереть. Он не защитил того, кого обязан был защищать. Для сопротивления теперь все кончено, потому что только Генерал держала его на плаву долгие годы. Только она могла противостоять Криусу. Но теперь... Никлаус винил себя в произошедшем, где отчасти был прав. Он должен защитить Эстер, иначе ущерб будет непоправимым.
Возвращаться в съемную квартиру было тяжело. Позабыв о своей боли, Клаус тащил на себе Эстер, которая никак не могла до конца прийти в себя. Иному пришлось вытаскивать пулю из плеча, даже не зашив нормально рану. Времени на полноценный душ вовсе не хватало. Клаус только переоделся и помог с этим Эстер. Нужно было спешить, потому что другой отряд кри мог отследить их. Мог прийти за ними, и жертв появится многим больше, чем Генерал с десятком приспешников кри.
Машину Эстер сделали за те три дня, что они пробыли в Вашингтоне. И в ней больше не гулял поток сквозняка по всему салону. Но лучше уж гудящий ветер, чем загробная тишина. Эстер не говорила больше, после того как провещала, что взрослая она погибла. А Клаус не знал с чего начать разговор. Да, он многих друзей потерял, но не в таком случае. Эстер не просто видела смерть Иной, Клаус потерял не просто своего Генерала. Не каждому суждено видеть свою смерть. Эстер нужно было время, чтобы осмыслить это, ведь это важно. Что-то может заставить ее поменять свое решение в будущем, чтобы спасти себя в прошлом. Дурацкое время, которое должно быть сохранено.
На полпути в Бофорд Клаус не смог больше выносить разлагающуюся тишину внутри машины. Эстер была за рулем уже больше четырех часов, а он прекрасно помнил, что она делала остановки после двух. Изнурять себя – хоть и по вполне понятной причине – было крайне неправильно. Потому Клаус уговорил девушку остановиться перекусить. На ночлег уговорить не получилось, но и результатом Иной был доволен.
В кафе Эстер заказала себя лишь кофе, что совершенно не понравилось Клаусу. Он устроил целый монолог об отдыхе, чтобы заставить Эстер одуматься, но ее нежелание есть – все ухудшало.