— Что ты делаешь? — Я спросила его.
— Иду с тобой, — невозмутимо ответил он.
Сказать, что я была растеряна – ничего не сказать.
— Ты хочешь зайти со мной в дом? — Я уточнила. — И что скажешь моим родителям? Я пришел с вашей дочерью, на восемь лет старше нее, а еще я не с планеты Земля?
Мои слова убедили Клауса, он отошел назад, но все равно далеко не ушел. А мне и этого было достаточно. Только вот что-то не давало Иному, также как и мне, спокойно зайти в мой дом. И я, поборов щекочущее чувство внутри, открыла дверь дома и зашла. Сначала я прошла по прихожей, но не услышала никого.
— Мам, пап? Майки? — Я позвала их. — Кто-нибудь?
Никто не ответил мне, и я забеспокоилась. Машина моей матери стояла перед домом, а в прихожей висела отцовская военная куртка. Но я позвала их несколько раз, а в доме продолжала стоять тишина. Я прошла в зал и услышала громкий крик. Буквально через секунду Клаус уже был позади меня, и когда он дотронулся до моего плеча, я поняла, что кричала именно я.
Зал перевернули, фотографии на стенах разбились об пол, большой цветочный горшок лежал на боку, высыпав всю землю на пол. Все залило кровью, там было столько крови, что я чувствовала металлический запах в носу и во рту. Меня дико тошнило. Чтобы не вырвать прямо здесь, я накрыла рот рукой, а другая рука машинально легла на живот, чувствуя спазмы в нем. Я хотела закричать вновь, но вместо этого я двинулась вперед. С трудом обходила красные разводы. Я не сразу услышала, что Клаус просил меня не идти. Воспоминания взрослой меня снова объявились в памяти, и я знала, что не могу наступить на эту кровь. Я не хотела признавать, но уже знала, что произошло.
Комната родителей осталась открытой, кровь размазалась по бежевой двери. Разводы высыхали и на полу, словно кто-то полз в комнату, чтобы спрятаться. Я медленно вошла туда, моя рука снова зажала рот. И пальцами я почувствовала, что по щекам все это время текли слезы. Напротив кровати родителей, на стене отпечаталась тень. На мое плечо снова легла рука Клауса, но я не слышала, как он настойчиво говорил. Уши заложило, словно я вот-вот потеряю сознание, что отчасти было правдой. Я хотела упасть без чувств, уснуть и не видеть всего этого. Но сделала я ровно противоположное.
Ближе подойдя к рассыпчатой тени, я со страхом дотронулась до нее указательным пальцем. И услышала громкий крик своей матери, настолько реальный, что я отшатнулась. И только из-за Клауса не упала на пол. Больше мне не нужно было трогать эту тень, потому что это не была она. Это был пепел моей матери, который впился в обои дома. Клаус обхватил меня за талию и насильно потащил назад, вероятно, хотел вывести меня из дома. Из-за сверхсилы ему это давалось легко, но не мне. Я начала брыкаться, пыталась вырваться из его стальной хватки, потому что хотела знать, что произошло. Где мой отец и где Майки.
Слезы лились по лицу, и я кричала. Просила Клауса оставить меня, говорила, что должна знать, что произошло с моей семьей. Но все, что я слышала – его успокаивающий шепот, который, ни черта не помогал. Чем сильнее я кричала, тем больше боялась, что крик может быть таким же, как и в церкви. Разрушительным. И это могло убить нас двоих.
Когда Клаус тащил меня через зал, мне чудом удалось взглянуть на комнату Майки. Дверь была закрыта, но из-под нее вытекала лужа крови, хотя сама дверь была чистой. В тот момент я перестала дергаться. Увидев эту кровь, скорее всего, кровь Майки, я просто обессилела. Моему брату было десять лет, он был ребенком, чудным ребенком. Он не заслужил смерти. Не заслужил смерти по моей вине.
В тот момент, как Клаус переходил порог, я зацепилась за косяк двери. Ударилась только локтем, но мое дыхание остановилось. Я словно разучилась дышать. На моих глазах появилась маска демона, она проскользнула по воздуху и растворилась в черно-серой дымке. Так же, как это было в моих снах. И тогда я ослабла, совсем перестала вырываться или двигаться.
Клаус отпустил меня, оказавшись на лужайке перед домом. Я обессилено села на желтеющую траву, пока Клаус мелькал позади меня. Возможно, раньше бы я попросила не маячить, но сейчас мне было все равно. Даже если бы весь мир сгорел в адском пламени – мне было бы все равно. В какой-то степени, я хотела, чтобы прямо сейчас планету поглотил адский огонь. Смысл моего существования умер вместе с моей семье. Вместе с мамой, папой и младшим братом.
Упав на спину, я увидела, что Клаус был напуган. Он даже присел рядом со мной, поглаживая меня по спине. Я первый раз видела его настолько напуганным, он постоянно держался скалой. А теперь видел, как его молодой Генерал пережил вместе с ним собственную смерть и смерть семьи. Думает ли он о том, что когда я вырасту, то буду знать, что он был со мной в самый ужасный день моей жизни? Я ведь встречу его молодым, как он меня сейчас. Наверное, это будет странно.
По моему телу пробежался знакомый ветерок. Я посмотрела на Клауса и увидела смесь эмоций в глазах. Что это? Он рад? Он шокирован? И то, и другое? Я сейчас не в том состоянии, чтобы оценивать чужие эмоции. Краем глаза я видела оранжевое свечение и красные искры. Мне пришлось сесть, чтобы разглядеть что-либо. Портал был открыт, но из него никто не выходил. Клаус сказал, что нам надо идти. Но что значит нам? Я не собиралась идти с ним в Иной мир, а тем более сейчас. Мне нужно быть здесь, со своей семьей. Я нужна им, да, они мертвы, но мне нужно почтить их память.
Я думала, что он это понял, но на самом деле все это время я молчала. И Клаус схватил меня за плечи и поднял на ноги. Конечно, я отпиралась. Нельзя вот так уйти, это неправильно. Я толкала Клауса в грудь, но тот, как и делал раньше, – перехватил меня за талию и потащил к порталу. А затем я ощутила, как меня сжимает. Не изнутри или снаружи, а всю сразу. Сжимает в физической и эмоциональной форме. Как будто засунули в костюм Человека-муравья и начали уменьшать, а потом увеличивать. Мне снова захотелось вырвать. Свет был такой яркий, что я крепко зажмурилась. Но когда я вновь открыла глаза, то не увидела яркий день на улице Бофорда. Там, где я находилась – было мрачно, свет был искусственным, а в нос ударила сырость.
Взяв себя в руки, я со всей силы оттолкнула от себя Клауса. Но в итоге, тот даже на йоту не сдвинулся. Все также продолжал крепко сжимать мою талию, не давая упасть.