Аль несколько опасался спуска, боясь, что на скользкой, покрытой ледяной коркой дороге будет невозможно удержаться. Но, когда он уже решил: "И пусть скользко. Можно ведь и скатиться вниз. Так будет даже быстрее…", оказалось, что на тропе нет не только ни одного осколочка градин, но даже следа дождя.
Она была совершенно суха и прочна — камни стояли на своих местах, не стремясь в последний миг выкатиться из-под ног. Это была загадка, которую юноша сам разгадать не мог, а спросить, отвлекая внимание спутника от дороги, не решался.
— Не удивляйся, — Ларг не видел его лица, однако и без того прекрасно понимал, что должен был чувствовать паренек, — здесь так часто: по одному склону горы лупит град с дождем, а второй стоит, освещенный солнцем… Впрочем, так ведь не только в горах. В полях тоже бывают удивительнейшие моменты. Вот мне доводилось стоять по одну сторону дороги, в то время как по другую лил дождь. И его стена разделяла дорогу пополам: одна часть совершенно сухая, серая, а вторая — черная, набухшая от воды…
— Чудо! — восторженно прошептал юноша.
— А тебе что ж, ни разу не случалось….
— Нет, — хмуро глядя себе под ноги, бросил Аль, — я и под дождь-то не попадал.
— Ты что, из дворца вообще никогда не выходил?
— Ну… — ему не хотелось признаваться, что, в общем-то, так оно и было. — Иногда…
— Понятно, — отрезал Ларг. — А я-то удивляюсь, что ты за парень такой: весь в себе, в фантазиях, из которых и уши не торчат… Теперь понятно: у тебя же просто нет больше ничего. Ты так привык, что что-то происходит лишь в выдумках, что даже путь с торговым караваном воспринимал как часть фантазии.
— Но сейчас все не так, — он не просто чувствовал это — был совершенно уверен. — Я… Я словно проснулся от странного, затянувшегося сна… И, потом, теперь у меня кое-что есть. Эти горы.
— Что ж, могу тебя обрадовать: скоро у тебя будет нечто большее, много большее — весь мир.
— Как это? Я… Я совсем не собираюсь его завоевывать, — он даже смутился, — может, во снах я и видел себя владыкой мира, но это только сны, ничего больше. Я знаю, это не для меня. Я… Поверь мне, Ларг, я искал повелителя дня совсем не для того, чтобы он сделал меня царем всех царей. Я хотел…
— Ты хотел быть единственным и неповторимым — чародеем.
Между тем, они незаметно оказались в лесу. Невысокие, тонкие деревья росли так близко друг от друга, что переплетались не только их корни, но и ветви, стволы, образуя нечто единое целое, если на что и похожее, то на клеть, в которой запутались птицы, оглашавшие воздух испуганными криками.
Этот лес был мрачен и недружелюбен, холодно отрешен, словно давно наступила зима, усыпившая его душу.
— Во всяком случае, — пробормотал Аль, — я понимаю, почему ты не водишь торговые караваны этой тропой, хотя она и короче: с животными и поклажей здесь не пройти… И по расщелине — тем более…
Ларг хмыкнул:
— Самый короткий путь не всегда самый близкий. Это верно. Как и то, что дорога, подходящая одному, не всегда сгодится для другого. Как и то, что не всегда возможно идти одним и тем же путем вперед и назад…
— Все так сложно…
— Жизнь — это вообще сложная штука…
— Да, — соглашаясь, кивнул юноша. Он уже начал понимать это. — А раз так, нужно учиться преодолевать препятствия, — он вошел в лес первым. Юноша думал, что деревья станут непреодолимой стеной на пути, но этого не случилось. Пусть путь между ними и был столь узок, что ветки постоянно касались рук, царапая в кровь ладони, но идти было вполне возможно.
— Сможешь найти в нем дорогу сам? — спросил шедший за ним следом Ларг.
— Нет, — он был совершенно уверен, что подобное ему не под силу. Во всяком случае, сейчас. Однако это здание почему-то совершенно не пугало его. — Но ты сможешь.
— С чего ты взял, что я стану тебе помогать? — с наигранным безразличием, когда глаза выдавали все внутреннее напряжение, спросил великан.
— Не мне. Жителям десятого царства. Среди которых и твоя семья. Им угрожает страшная опасность, о которой они не знают. И узнают слишком поздно, если мы не предупредим.
— Да, парень, ты быстро учишься, — одобрительно кивнул великан. — Но где же ты был раньше?
— Нигде.
— В пустоте, что ли?
— Нет, почему, я не учился не столько потому, что не хотел. Скорее уж, у меня просто не было учителей. Да что там, даже серьезных собеседников. Вот и ты сегодня впервые заговорил со мной серьезно. До этого же ты и не пытался меня ничему учить. Потому что считал, что это никому не нужно: ни мне, ни тебе. И вообще, я знаю: любой мастер не любит делиться своим знанием. Но ведь рано или поздно он должен взять себе подмастерье