Но все это ни в малейшей степени не подготовило Гамильтона к получению письма, имевшего к Дж. Дарлингтону Смиту непосредственное отношение. Суть послания, начинавшегося традиционным «Приветствую», сводилась к тому, что отправитель его, назначенный Институтом исполнять обязанности временного опекуна Дж. Д. Смита, просил Гамильтона оказать любезность и уделить час своего драгоценнейшего времени его подопечному. Никаких объяснений не приводилось.
В нынешнем своем смятенном состоянии Феликс вначале решил это послание проигнорировать. Но затем он сообразил, что такой поступок не будет соответствовать его прежнему поведению. Что ж, он посмотрит на этого варвара — из чистого любопытства.
В тот момент Гамильтон не был ничем занят и потому, позвонив в Институт и разыскав автора послания, договорился о немедленном визите Смита. Вспомнив о романтическом интересе своего друга к человеку из прошлого, он позвонил также и Монро-Альфе.
— Мне показалось, что вы захотите встретиться со своим примитивным героем.
— Моим героем?
— По-моему, именно вы живописали мне, из какого буколического рая он прибыл.
— Ах вы об этом! Произошла небольшая путаница в датах. Смит из тысяча девятьсот двадцать шестого. Автоматика, похоже, уже начала тогда отравлять культуру.
— Значит, вам неинтересно повидать его?
— Нет, пожалуй, взглянуть все-таки стоит. Это был переходный период. Возможно, Смит еще успел увидеть собственными глазами что-нибудь из старой культуры. Я приеду — только могу немного опоздать.
— Вот и хорошо. Долгой жизни, — и Гамильтон отключился, не дожидаясь ответа.
Смит явился точно в назначенное время — и один. Одежда на нем была уже современная, но хорошим вкусом не отличалась. Вооружен он не был. При виде его повязки Гамильтон на мгновение заколебался, но затем решил обращаться с гостем как с равным: он почувствовал, что в подобных обстоятельствах дискриминация могла обернуться жестокостью.
— Меня зовут Джон Дарлингтон Смит, — представился визитер.
— Польщен вашим посещением, сэр.
— Ну что вы! Так любезно с вашей стороны…
— Я ожидал, что с вами кто-нибудь будет.
— А, вы имеете в виду мою няньку, — Смит мальчишески улыбнулся. Гамильтон подумал, что гость моложе его лет на десять — если не считать веков, проведенных в стасисе. — Я начинаю осваивать ваш язык, и для самостоятельных поездок мне этого вроде хватает.
— Похоже на то, — согласился Гамильтон. — Тем более, что в основе и там и тут — английский.
— Это не так уж трудно. Хотел бы я, чтобы язык оказался моей единственной трудностью.
Гамильтон пребывал в легком недоумении: как обращаться с гостем? Проявлять интерес к личным делам незнакомца было бы не этично и даже небезопасно — если имеешь дело с вооруженным гражданином. Но этот парень, казалось, нуждался в дружеской откровенности.
— Что вас беспокоит, сэр?
— Многое. Но все это трудно объяснить. Здесь все по-другому.
— Разве вы не ожидали, что все здесь будет иначе?
— Я ничего не ожидал. Я не ожидал попасть… в теперь.
— Да? А я считал, что… Неважно. Вы хотите сказать, будто не знали, что входите в стасис?
— И знал, и не знал.
— Что вы этим хотите сказать?
— Ну… Вы могли бы выслушать пространную историю? Я рассказывал ее тысячу раз и знаю, что, если попытаться сокращать — ничего хорошего не выйдет. Ее просто не понимают.
— Говорите.
— Мне придется начать издалека. Я окончил Восточный универ весной двадцать шестого и…
— Вы — что?
— Ну вот! В те времена школы…
— Виноват. Лучше рассказывайте по-своему. Обо всем, чего я не пойму — спрошу потом.
— Может, так оно и впрямь лучше. Так вот, мне предложили хорошую работу: торговать облигациями — один из лучших домов на Стрит. Я был довольно хорошо известен — целые два сезона защитник в американской сборной.
Гамильтон сдержался, но сделал в уме по крайней мере четыре зарубки.
— Это большая честь для спортсмена, — торопливо пояснил Смит, — вы поймете. Но я не хочу, чтобы вы подумали, будто я был бездельником-футболистом. Конечно, братство мне помогало немного, но каждый полученный мною цент был заработан. И в летние каникулы работал. И я учился. Специализировался я на рентабельности производства. Образование получил неплохое — организация производства, финансы, экономика, торговля… Работу я и вправду получил потому, что меня выдвинул Грантленд Райс — я имею в виду, что футбол помог мне обрести известность, — но я надеялся стать находкой для любой фирмы, которая меня наймет. Пока понятно?
— Конечно, конечно.
— Это важно, поскольку имеет прямое отношение к тому, что случилось потом. Не скажу, что я уже зарабатывал свой второй миллион, но все было вполне прилично. Гладко продвигалось. В ночь, когда это произошло, я отмечал приятное событие: сбагрил пакет Южно-Американских республик…
— А?
— Облигаций. Хороший повод задать пирушку. Дело было субботним вечером, и все начинали с обеда и танцев в загородном клубе. Так уж повелось. Поприглядывался к девочкам, подходящей не нашел, а потому танцевать не стал — отправился вместо этого в гардероб раздобыть выпивки. Швейцар там приторговывал понемногу — надежным людям.