Лора оторопела. Тем более, на её предыдущую реплику он никак не отреагировал.
Алеся вздёрнула брови. Ей вдруг стало слышно тиканье часов, оно перекрывало тихо мурчащие новости на бесполезном телевизоре.
- Я не смею, - наконец выдавила Лора несчастным тоном. - Я слишком трусливая.
Министр накрыл её руку своей, Лора вздрогнула от неожиданности.
- Я думаю, инстинкт самосохранения - вещь ничуть не постыдная, - мягко заметил он. - Тем более, когда есть, что сохранять.
"Правда?" - засветилось в её глазах.
- Думаю, да, - возвысил голос министр будто бы в продолжение собственной фразы.
Лора открыла, было, рот, но, покачав головой, просто аккуратно вынула свою бледную кисть из-под грубоватой руки министра и спрятала её под стол. Тот сменил позу и отпил из своего стаканчика остывший кофе с клеверным привкусом.
- Вам бы совсем не стирания хотелось, а перезагрузки.
- Но как?! - отчаянно прошипела Лора, отбросив жеманность.
- Я могу предположить, как именно, - заговорил он. - Мало того, мне кажется, что именно поэтому вы и оказались здесь. Ваша программа вас не устраивает. Вы втиснуты в матрицу, в которую ваши чаяния отнюдь не вписаны. В итоге "так исторически сложилось", что вам... как-то не очень хорошо. Человек вы необычный, абы кто в чужие миры не сваливается как снег на голову. Но для объективной трансформации реальности силёнок у вас маловато, это факт: вы всё-таки не маг. Хотя и мы не всемогущи, но это тема для отдельной беседы. Есть, конечно, вариант субъективной трансформации, но это долгий путь, непростой и, прямо скажем, не очень привлекательный, особенно если вы молоды и притом максималист. А это сочетание почти неизбежное. Ну ведь правда же, тоску нагоняют все эти люди, что советуют "сменить отношение", начать с себя", и так далее, и тому подобное...
Лора только вздохнула в знак подтверждения.
- А вот готовой программой воспользоваться было бы здорово... Люди по-разному самоустраняются. Кто, по вашим словам, "не трус", уходит, хлопнув дверью, и совершает смертный грех. Другие разрушают себя медленно: вредными привычками, надрывной работой, случайными связями. Кто-то прибегает к "методу недеяния", вот только с подлинной китайской философией он имеет мало общего - там же ничего не говорится о стремлении стать овощем. А вы вот вообще оригинально поступили. Удалились из одной реальности и вставились в другую. И вот ещё что интересно: вы не маг, но строй мысли у вас почти как у мага - вы же практически сводите суть мироздания к Информации, которая существует либо в плотной форме, либо в виде нематериального плана, причём самостоятельного. А такая ваша настройка как раз и способствует и открытости, и нестабильности, и привлечению паранормальных явлений.
- Внедрилась, - потрясённо проговорила Алеся. - Вот вам и "уязвимость", вот вам и "эксплойт"...
- Ни фига себе, - вырвалось у Лоры.
- Да уж, да уж, - усмехнулся министр.
- Андрей Андреевич, - воскликнула Алеся, - но я вам не устаю поражаться: как вы это всё вычислили, да ещё обосновали!
- Ну, не за две же минуты я вычислил. Надо ведь поговорить, на человека посмотреть, прочувствовать - а там уже яснее становится.
- Теперь только решить, как этому человеку обратно попасть, - озабоченно заметила Стамбровская. - Надо бы не затягивать, мало ли какая временная погрешность будет. А что, если переход не найдётся? Придётся тогда экстримом заниматься, чтоб портал от выброса энергии образовался - с моста сигануть, что ли?
- Это в Свислочь-то? Так только извозитесь, знаете, сколько отмываться придётся? - фыркнул министр.
- Ещё вроде есть вариант с зельями, но тут я как-то плаваю, - растерянно пробормотала Алеся.
- Стойте, стойте! - перебила Лора. - А я, кажется, знаю.
- Ну? - улыбнулся министр.
- В случае с эксплойтом выход - там, где вход. То есть, скорее всего, мне просто надо лечь спать, - пожала плечами Лора.
- Молодчинка вы! Хорошо соображаете. Кстати, с людьми так и бывает обычно: сначала мечутся в панике, а обессилев, рано или поздно засыпают. Так и возвращаются. Я тоже вижу, что вам ничего дополнительного не нужно. Да и спать уже, в общем-то, пора. Что, Алеся, приютите у себя товарища?
- Да о чём речь!
- Вот и чудно. Пойдёмте, пора уже.
Министр озабоченно посмотрел на часы - да, время снова ускорилось и обрело свой привычный ход. Когда они поднялись по лестнице и выплыли в уличную тьму, он распрощался с ними, приняв заверения Алеси, что она сама доведёт Лору до дома - и растворился в никуда точно так же, как появился до этого.
Девочки медленно брели по посвежевшим улицам в огнях и лишь изредка перебрасывались фразами. У Алеси в голове вертелась почему-то реплика министра, когда он проходил мимо светящейся таблички у спуска в подвал: "Знаете, а вариант с зельями мог бы быть неплох...".
Глава двенадцатая
Время признаний
- Даже не верится, - вздохнула Лора, залезая под одеяло.
- Не верить будешь завтра, - сонно пробормотала Алеся, вешая майку на спинку стула. - А сейчас вот оно всё перед тобой.
- Хорошо мы погуляли, - со спокойным наслаждением констатировала Лора.
Они всё-таки растянули свой путь до Верхнего города. Выслеживать запоздалый троллейбус им и в голову не пришло. Лора оглядывалась, улыбалась, задирала голову на подсвеченные здания, как школьник. Что-то в ней поменялось. Может, кофе её так оживил? Она казалась бодрей, и словно бы не храбрилась, а действительно осмелела. Казалось, что в голове у неё становятся на места кусочки мозаики, тасуются постепенно, не спеша, но что-то главное она уже для себя решила.
С мучительно-сладким зевком Алеся поплелась мыться. Оставила Лоре на растерзание свой телефон. А что, ведь там ничего такого не было. Главное - вайфай. Через несколько минут её взору предстал уютный импрессионизм: слева золотистое пятно ночника, рядом голубоватое лицо подружки в свете экранчика.
- Ой, милота какая!
- Чего там?
Картинки котиков. Ну как же, святое дело. Алеся забралась на кровать и снисходительным жестом снова водрузила на нос очки. Но то, что она увидела, оказалось неожиданно.
Это был совсем не котик, а мальчик на старинном фото. Она плохо определяла возраст, ей показалось, что ребёнку года четыре.
- Слушай, он правда таким был? Отпад... - восхищённо протянула Лора.
Алесю кинуло в жар. При чтении подписи перехватило дыхание. Невероятно, но раньше она не видела этой фотографии.
Она относилась вполне равнодушно к детским фото всяких знаменитостей. Наверное, так же, как и к детям в целом. Она даже испытывала к ним неприязнь: сопливые личинки, крадущие силы и время. Проще говоря, мешающие жить. Гадость. Да, у неё долг перед Отечеством, новые граждане с отборными генами, бла-бла-бла. Да не пошли бы вы?.. - уж лучше демографический саботаж. Я у себя одна. И не могу растрачивать себя на неблагодарные животные проявления.
А "няшные" детские портретики... Даже её любимый генерал не вызывал особых переживаний. Орущий чёрный мальчик с индейским разрезом глаз - даром, что впоследствии напоминал француза. Фюрер тем более не трогал сердца. Отец народов? Она не помнила. Да и вообще плевать.
Но здесь оказалось не то. Она растерялась от непривычного чувства. Точнее, чувство было смутно знакомое, но уж больно "не по адресу".
Сердце залило тёплым, как молоко, умилением. Тихим, трепетным, с каким-то даже церковным оттенком. Светленькая чёлочка, умные блестящие глазки, ещё по-детски пухленькие, но уже стройные ручки и ножки, а этот вышитый подол рубашечки, а носочки беленькие... Весь светлость, чудо. Белокурый котёночек. Птенчик нежный.
Ей захотелось прижать это дитятко к груди, целовать без конца, оберегать от любой невзгоды, растить в любви и заботе, и любому успеху радоваться, наблюдая, как он взрослеет... Как трудно было бы отпустить потом - потому что захотелось не отпускать никогда. Её он. Мальчик Юрочка.