- Ошибки - это раздолбайство ваше! - ворчала курносая сорокалетняя санитарка, а её молчаливый напарник время от времени кивал. - На своё здоровье всем начхать, хоть криком кричи! Особенно планктон да партейцы всякие! Думают, если они не в шахте вкалывают, так можно ни на что внимания не обращать...
Ну да, ну да. Алеся покорно вздыхала. И всё равно здесь какая-то неправильность. Да, человеческое тело слабо и уязвимо, но её эта чаша миновала. Она ещё в младших классах слушала сказания сверстников о больницах и всяких "ужасах" - и удивлялась неприкрытой гордости рассказчиков. Нашли чем хвастаться, что тут хорошего?!
Хотя... может, это и не буквальная гордость. Просто пробуждение архетипа, более древнего и масштабного, чем ростки детского, щенячьего сознания: память о христианских мучениках и средневековом смирении, когда в страдании видели добродетель, и оно представлялось "сладчайшим": искупало грехи и возносило человека - если и не становился исключительным, то приобщался к святости тот, кто отмечен Страданием.
Да, в определённый период святость как добродетель заняла место героизма, а смиренные муки - место ратных подвигов. Так же, как вместо когорты большевиков возникла номенклатура, а молодые, кипучие сталинские соколы как-то сами собой трансформировались в старцев из Политбюро... Тьфу, ну и мысли лезут в очереди. Хорошо, что она небольшая.
В больнице её прогнали через многочисленные проверки, анализы и прочие подвиги Геракла. Хотя это не показалось полосой препятствий, просто возникло ощущение, что "за неё всерьёз взялись". Логично: хуже медосмотра при устройстве на отработку Алеся не помнила ничего. Тут показалось как-то толковее. Не было тупого ожидания в диких очередях (зачастую бесплодного, вот в чём дело), не было тоски, метания и разрядов взаимной ненависти в нечистом воздухе между корявых масляных стен. Вот когда не жалеешь об эмиграции, ей-богу. Ну, и повезло, наверное...
В каком-то смысле Алесе даже понравилось проходить эти медицинские процедуры. Она их проходила, как доблестный германский солдат перед отправкой на фронт - идеальная Kriegsmachine, ещё не бог, но образцовый человек. С ней ничего не могло случиться, это действительно ошибка! Природы, организма, как хотите. Она свежа и полна сил, а учитывая то, что она маг, то биологически даже несколько моложе паспортного возраста.
Бывали ли у неё такие обмороки раньше? Нет, вообще никогда. В первый раз. Вредные привычки? Нет, не курит, не употребляет, вино изредка пьёт, но veritas там не ищет. Утомляемость и стрессы? Да, последние пару дней пашет, как конь. Честно говоря, на таком энтузиазме, что почти не ест. Вот-вот, всё с вами ясно. Физические нагрузки небольшие (о переходах между мирами благоразумно умолчала). Хорошо. Тревожность, волнения, сильные переживания, паника? Хе-хе, чтоб без тревожности и самокопаний, это просто нереально. Спокойная Алеся - это мёртвая Алеся.
Но вот последнее время... Она бы предпочла избавиться от липкого бессильного страха всякий раз, когда вспоминался Юрий Владимирович. Но в первую очередь -выяснить причину. Вот какой диагноз надо ставить. Если она даже в его присутствии не смогла сдержаться, заметалась в панике... Что-то здесь неладно.
Она ощутила ужасную рассеянность, то и дело выпадала мыслями куда-то за пределы. И тут же спохватилась: а вдруг это только обострение, а на самом деле она уже давно такая? Недаром пару раз ловила на себе косые взгляды.
Ей велели взять отгул на пару дней - ну что же, с удовольствием.
Нежданная свобода открывала удобную и опасную возможность остаться наедине и как следует подумать. В то же время накрывала волна дрожи и тягучее, до кома в горле, ощущение, что думать - некогда.
Она тогда добрела домой на излёте испорченного дня, в такое время, что ни два ни полтора, ни день ни вечер, поела супа, кинула тарелку в раковину и уползла спать.
Сладко, тепло ослабела и погрузилась в затемнённую глубину. У этого сна была сугубо прикладная роль - лечебная, но на грани дремоты и яви она из последних расплывающихся сил всё-таки рванулась душой к Юрию Владимировичу.
Сгущались лавандовые сумерки под потолком. Первые фонарные отблески золотисто тронули стоящий на тумбочке стакан. Алеся пошевелилась, протяжно зевнула и лежала, потягиваясь. Она возвращалась с ощущением облегчения, неги и пока ещё притуплённой тоски. На что она надеялась? Да особо ни на что. Это и обидно. Когда человек говорит: "Да мне всё равно", - на душе его остаются самые глубокие ссадины.
Она вынырнула не из сна, а просто из тихой целебной тьмы. Но пробиться-то - пыталась! И её словно раз за разом что-то отталкивало, относило назад, как пловца, гребущего против течения.
Неужели это самое течение - её отторгает? Она что-то нарушила? Исчерпала ресурс?
От сонливости не осталось и следа, Алеся рывком скинула плед и вскочила с постели (неразумно в её положении, вот и в глазах потемнело). Почти сердито ляпнула по выключателям, закипятила воду для чая, сунула в рот лимонную мармеладку.
Это не нормально - каждый день сновидческие и межмировые похождения. Вот и надорвалась в конце концов, хорошо ещё, несильно. Откуда столько нетерпения? Просто отвыкла уже от обычной, вменяемой жизни. А силы восстановятся и, возможно, быстро.
Она уговаривала себя, как могла. Но вопрос маячил снова. Ответ можно было искать привычным способом, но Алесе было некогда шляться по улицам, играя с городом в угадайку.
Она достала, было, телефон, однако вместо звонка откинула крышку ноутбука и залезла в интернет, якобы посмотреть погоду. На самом деле - на фейсбук (любовно называемый ФСБ к вящей оторопи всех, кто не в теме). Алеся понимала, что это совершенно дурацкая привычка. Сродни топтанию под дверью, когда стесняешься позвонить: отклад, который не идёт в лад и названием напоминает прокрустово ложе. Ну всего пять минуточек.. И ведь Лора сама написала "Привет", невежливо игнорировать.
Правда, лёгким разговор не получился. После пары вводных фраз Лора принялась негодовать: её вывел из себя приятель - вопиющая бестактность вкупе с политической безграмотностью. Алеся отвечала - старательно, но вязко: идеалы Кропоткина были от неё бесконечно далеки. Потом не выдержала и написала:
- Извини, что так вяло реагирую. Сил просто нету.
- В смысле?
- В прямом. Я сегодня в обморок упала на работе.
- Ничего себе! Я думала, это моя прерогатива. Ну, или Андропова.
- Не смешно.
Алеся разозлилась. Правда, сдержалась и орать капслоком не стала.
- Да смешного мало, конечно. А как это произошло?
- Да как-как... Обыкновенно: "поскользнулся, упал, очнулся - гипс".
- И ни с того ни с сего?
- Самый прикол, что да. Провалялась так больше десяти минут, там уже переполошились все... Ну, в больницу потом забрали. Сейчас из дому пишу, но завтра всё равно на анализы переться.
- Это серьёзно. Блин, не может быть, чтоб без причины!
- Пока у меня ничего не нашли. Меня хоть завтра на фронт, если там плоскостопые и близорукие внезапно понадобятся. Но мне эта фигня дико не нравится. Чувство какое-то поганенькое.