Этот период казался ей долгим, хотя не шёл ни в какое сравнение с "чилийской" эпохой. Было совестно за отход от основной своей темы - но, в конце концов, ей нравилось испытывать воодушевление и раздвигать рамки восприятия.
И тут же стала ясна причина тягостной, сладко-болезненной тоски при поездке в Москву. А уж куда очевидней - сон. Она вчувствовалась в историческую личность. Она издевалась над деятелем чуждой политической системы, а жалела человека.
И, хоть дала слово насчёт осторожности, ощущала страстную, авантюрную дрожь.
Алеся вообще ходила какая-то взвинченная. Даже вечерняя месса не помогала - запаса благодати хватало ровно на один вечер, а наутро снова начинались "загоны". Хотя причины для этого находились, да хотя бы проблемы с работой.
Было ясно, что Алеся тут ни при чём. К тому же, ей явно не грозило остаться на улице. Но ведь распереживаться и истерзать себя - святое дело. Слава Богу, никто не пытался читать нотации, замечая её беспокойство. Только однажды к ней подошёл капитан Батура и сказал:
- Слушай, Лесь, ты не переживай. Прорвёмся.
И похлопал по плечу. Алеся улыбнулась и отозвалась:
- Спасибо, товарищ. Да. Я думаю, всё не так уж плохо.
- А то! Вот видишь, другой настрой! - воскликнул капитан.
Они весьма любопытно познакомились и сдружились.
Капитан числился в том же управлении секретных разработок, что Алеся. Но её маленький отдел оставался маргинальным. И вот теперь его было решено совсем расформировать.
За два года она уже утратила иллюзии: энергоинформационные технологии в Минобороны всерьёз не воспринимались. Зато Дмитрия Батуру знали все: блестящий молодой инженер слыл местной звёздочкой.
"Вот это специальность, не то, что моя..." - тихо злилась Алеся. У неё взыграл вечный комплекс гуманитария. Ещё у капитана была родословная - кровь не просто шляхетская - королевская! По сравнению с её-то мутным происхождением!..
Ну, как сказать. Обычное происхождение постсоветского ребёнка, знающего родословную максимум до четвёртого колена. Но для Великого княжества это не годилось.
Да, за неё похлопотали: новые документы вместо прежних, "иномирных", легенда, нормальный, обыденный флёр. Это устроил их с Владой наставник - через то ведомство, на которое Алеся работала параллельно вот уже семнадцать месяцев. Начальнику Госбезопасности Андрей Андреевич поведал, кто она такая. И пан Ясинский, хитрый лис и полиглот, заинтересовался ею - тем более что ранее она отличилась при нейтрализации антиправительственного заговора. Да и вообще там к специалистам относились совсем по-другому. Стамбровская уже подумывала бросить военную романтику и податься на новую службу.
Чёрт с ними, с офицерскими заморочками. Но и с дипломатией, пожалуй, тоже. Пан министр заботится, видно, о том, чтоб она как можно раньше встала на путь инквизиторского предназначения. Хотя что в этом плохого, если появится возможность проявить себя? А здесь она всегда будет в тени.
Но больше всего Батура раздражал обаянием. Во-первых, симпатичный: русый, статный, с блестящими умными глазами. Во-вторых, от него волнами шла энергия: казалось, ни спать, ни есть ему не надо - питается святым духом и собственным энтузиазмом - даже самый усталый человек рядом с ним ощущал второе дыхание, подтягивался и бодрился.
Стамбровская завидовала. Серьёзно и тяжело. Ей-то достался совсем другой организм. Переутомление сказывалось болезнями и депрессией. Стимуляторы заставляли платить расстройством за кратковременный эффект. Да, увы, магия ужасно несовершенна: всё имеет свои оговорки, и рунические ставы, и заклятия, и зелья. И тут её пронзила догадка.
А вдруг он неинициированный маг? Её аж бросило в жар от предположения.
Был вечер, все столпились у лифта. Злосчастный вундеркинд стоял к ней спиной. Машинально роясь в сумке, Алеся принялась внаглую, небрежно прощупывать ауру.
Энергетика оказалась действительно мощная. Хотя способности - так себе, можно вздохнуть и утешиться.
Но чувствительности у молодого пана Батуры хватило. От грубого вторжения в своё поле он дёрнулся и локтём выбил книгу из Алесиной руки.
- Ой, простите! - смутился капитан и кинулся поднимать - они нагнулись одновременно.
- Ого, вы свободно владеете испанским? - уважительно переспросил он.
Алеся не смогла сдержать улыбку:
- Ну... конечно, не на уровне носителя, но читаю и пишу без проблем.
Вот и подвернулся случай покрасоваться, хоть на пять секунд. Но капитан не успокоился:
- Тут что-то о военных режимах в Латинской Америке? А в каком ключе подано, если не секрет?
Надо ли говорить, что в тот вечер они два часа гуляли по городу, и Алеся, оседлав любимого конька, самозабвенно читала лекцию по отработанной схеме, а капитан жадно ей внимал?
"Да, снова купилась", - мысленно пожурила себя Стамбровская, но больше для очистки совести.
В тот же вечер они перешли на "ты". И она отметила странный факт: Батура её больше не бесил.
Через неделю она познакомила его с Владой. Они прониклись взаимным уважением и весь вечер подкалывали друг друга на тему войны, мира и дипломатии. Расстались в полном восторге от получившейся перепалки, которую Алеся назвала "эпичной".
Через месяц все трое возвращались ночью из "Старой Клайпеды". Последний трамвай пропустили, да и метро уже закрылось. Можно было взять такси - но разве это интересно, когда с неба густо сыплются белоснежные хлопья, нет, целые клочья, и роскошно устилают всё под ногами, и только оттеняют тишину улиц, просторных и пустых? И вот они брели через полгорода, смеясь, под медленным мохнатым снегопадом. Алеся шла с задумчивой улыбкой, включив в голове озвучку а-ля Штирлиц: "Стамбровская шагала через ночной Берлин... то есть Минск. Никогда она не была настолько близка к вопиющему нарушению режима дня. Но не испытывала по этому поводу никаких угрызений". Этот вечер мог по праву считаться днём окончательного образования их "хунты". Хотя в итоге закрепился термин, предложенный капитаном - триумвират.
Алеся была приятно ошеломлена сближением. И при этом весьма растеряна. Она решила посовещаться с Владой на деликатную тему: насколько быть откровенной.
Вообще, она вела себя, как обычно. Улыбалась, живо беседовала и с удовольствием демонстрировала весь свой "богатый внутренний мир": показывала картины, декламировала стихи, давала почитать рассказы, блистала оригинальными мыслями на темы истории и политики - короче, вовсю распускала хвост. Но при этом не особо распространялась о себе. Батура знал, что она как-то связана со службой госбезопасности - и только. Разумеется, знал, что она специалист, или, попросту, ведьма - и только. Но что она странник, да ещё родом из иного мира...
Влада изрядно призадумалась. И после молчания сказала:
- Знаешь, Лесь, я тут кидала руны. На наше знакомство. И выходит, что это... как бы так выразиться, стратегическое партнёрство, что само по себе занятно, - хмыкнула она. - А ещё я ауру изучила. После твоих слов, что он может быть одним из нас.
- Да, правда, - подхватила Алеся, - там энергетика действительно дикая, аж зашкаливает, но сами способности слабоваты...
- Это до поры до времени, так бывает, ты же знаешь, - заспорила Влада. - Так что открыться - надо. Но в подходящий момент. И вообще, человека надо психологически подготовить. А потом - да!
Но всё пошло не по плану. В чём Алеся потом отчаянно винила своё самолюбие и вспыльчивость.
Они с капитаном поздно возвращались со службы и беседовали. Точнее, Батура молчал, а Стамбровская занималась своим любимым делом - нытьём.
Конечно, моветон, но сдержаться она не могла. День вообще как-то не задался. С утра убежало молоко и залило всю плиту. Потом порвались колготки. После спринта за автобусом очень нехорошо и явно закололо где-то в глубине, и самое паршивое, что боли отдавали куда ни попадя, и полностью за день не утихли. И вот на службе пришлось задерживаться, но что толку надрываться, если лавочку скоро прикроют, их распихают куда придётся или вовсе выкинут на улицу? А между тем, энергоинформационные технологии - это знания будущего. На что Батура промямлил рассеянно нечто скептическое - казалось бы, чего ожидать от кондового технаря, но Алеся завелась.