— Ну, что я вам говорила?
— А где машина? — наивно поинтересовался Максим.
— Значит, катили без машины, — беспечно сказала сестра. — Кто-то баловался. Ну, всё, идёмте домой, я уже есть хочу.
— Это не так просто, — хрипло сказал в стороне Дик. — Мы всё-таки попались.
Он смотрел наверх, где сквозь жидкое, почти молочного цвета, небо проглядывало два солнца.
— Где это мы? — услышала Йола свой шёпот. В тишине он прозвучал оглушительно.
Дик заговорил, не отрывая взгляда от фантастического видения.
— Всё-таки правду говорят, в этом лесу нельзя спать, иначе попадёшь в другое место. В страшное место. Хотя мало кто там был. И не все возвращались обратно.
— Отсюда можно как-нибудь выбраться? — в голосе Максима слышались едва сдерживаемые слёзы.
Дик опустил взгляд.
— Это как… вроде продолжение сна, что ли. Все попадают в одно место — в голову тому, кто уснул первым. Или к нему в сон, не знаю, как правильнее. И выбраться оттуда можно только одним способом — убить его, первого. Только тогда можно снова очнуться в нормальном мире.
— А как же тот, кто умрёт? — напряжённо спросил Максим.
— Никак, — пожал плечами Дик. — Он тоже… ну как это? Оживает. Это же вроде как сон. Я, правда, во сне ни разу не умирал, не знаю.
Слова застыли в паутине между стволами. Повисла гнетущая тишина.
— А кто из нас первым уснул? — озвучил повисший в воздухе вопрос Максим.
— Я — только через три часа после вас, — сказал Дик, — держался до последнего, как на войне.
Брат с сестрой уставились друг на друга.
— Наверное, я, — голос Максима прозвучал сдавленно, как будто на шее сомкнулись невидимые руки.
Йола через силу улыбнулась.
— Спасибо, Максимчик, но нет. У меня прямо глаза слипались.
Девочка повернулась к лесу, её взгляд скользил по ровным стволам, словно водомерка по воде. Деревья вытянулись в струнку, будто гвардия перед госпожой, словно в ожидании.
Максим сказал в гулкой тишине:
— Мы найдём другой способ. Он ведь должен быть, правда, Дик? Дойдём до края леса… пусть это будет даже край мира.
Они просто двинулись в неизвестность, без направления: когда изнутри грызёт цель, усидеть на месте просто невозможно.
Максим ойкнул, нога утонула в широком отпечатке, наполовину заполненном водой. Повсюду были следы ног, иногда еле заметные, иногда чётко вбитые в почву.
— Это не мой сон, — сказала Йола, — точнее, не только мой. Здесь раньше… было много людей?
— Наверное, — скупо сказал Дик. — Мать и бабка много рассказывали, только я думал, это сказки. Браконьеры, до них вроде цыганский табор по окрестностям шатался… не знаю, были ли они в лесу. А в войну здесь партизаны укрывались. Говорят, они знали здешний секрет и заманивали в лес немцев. Мой отец, когда мальчишкой был, даже автомат нашёл. Ещё раньше… уж не знаю. Но много здесь народу побывало. Это — факт. Вполне могли столько натоптать.
— Но сейчас — никого, — задумчиво сказала Йола. — Либо поумирали, либо ушли, как те браконьеры.
Дик при этих словах со звериным упорством двинулся вперёд, только затрещали кусты. Максим помедлил.
— Идём, Ёлка. До края леса ещё идти и идти.
Силы говорить остались только у Максима, он вдохновенно вещал, вызывая у сестры слабую улыбку.
— Даже если не найдём край леса, здесь можно жить! Жить как в книжке, дикарями, построить сначала шалаши, а потом большой дом… готовить еду на костре, удить рыбу… .
Прошло около трех часов. Были забыты голод и усталость. И было уже не понятно, что трещит — не то ветки снаружи, не то нити, удерживающие разум от падения во тьму.
— Что это?
Максим остановился возле зарослей, среди блестящей травы была заметна одна травинка, особенно прямая. Он схватился за антенну, на пальцах остались следы ржавчины. Мальчик взвесил в руках старый радиоприёмник. Повернул ручку громкости, и дети затаили дыхание.
Максим нервно хихикнул, глядя на застывшую с напряжённым лицом сестру.
— А ты что ожидала? Что он заговорит?
— Да ну тебя!
Йола выхватила у брата приёмник, собралась уже было зашвырнуть в кусты, но радио вдруг ожило. Там что-то тихо-тихо говорили, непонятно на каком языке, но явственно. Голоса пробирал до костей, ощущение такое, как будто ребята поймали волну с того света. Хотя, «тот свет», может быть, был как раз здесь.
— Ты что-нибудь понимаешь? — напряжённо спросил брат. Йола покачала головой. Всё, что она понимала сейчас, это то, что радио заговорило именно у неё в руках.
Девочка дрожащими руками положила приёмник на землю. Голоса в пластмассовой коробке тут же затихли.