Задачи на май-июнь:
После работы над жестами и поступками необходимо поработать над менталитетом обоих добровольцев. Здесь, несомненно, помогут результаты социологических опросов и психологических тестов. В настоящее время уровень женственности Арианы Марсиак еще чересчур высок: несмотря на все предостережения, она продолжает то и дело поправлять прическу и смотреться в каждое зеркало, сколько бы их ни попалось. Юго же не перестает трясти плечами, смеясь, и не помнит ни своего веса, ни своего асцендента (то есть градуса зодиакального знака, восходящего над восточным горизонтом в момент рождения, известного каждой нормальной женщине), ни даже имени своей парикмахерши. Так что остается еще широкое поле деятельности.
Общие наблюдения: для продолжения эксперимента представляется необходимым более радикально подойти к проблеме поведения его главных действующих лиц. Ключевые слова — как никогда актуальные — «беспечность», «легкомыслие».
5
Май
Дождик в мае весь народ веселит.
— Проблема в том, господин Марсиак, что здесь все наверняка пойдет трещинами, иначе и быть не может! — Между двумя в равной степени апокалипсическими пророчествами месье Гонсальво сокрушенно вздыхал.
Хоть Дилабо и объявил заранее, что штукатур появится 14 мая, его возвращение было отмечено приступами веселья. Узнав новость, Юго бросил заниматься кухонными шкафами и отправился с Луизой и Эктором выпить по этому поводу «Шампоми»[29]. А ведь как для него важна была эта «эргономика рабочего места»! Для постановки точного диагноза ему хватило двух дней: Ариана превратила кухню просто черт знает во что такое! Тут у нее соленое вперемешку со сладким, лопаточки — переворачивать то, что жаришь, — в трехстах метрах от плиты, треснутые тарелки в одной стопке с новыми… Ну и как не подумать: «Если жена рассчитывает хозяйничать в ЖЕЛУТУ так же, как хозяйничала в своих шкафах, веселенькое получится зрелище!» Подумал — но сразу же изгнал из головы столь шовинистические мысли, переключившись на радость нового свидания с Гонсальво.
В назначенный день и в назначенный час явился штукатур. Вот только это не был прежний Гонсальво — с красной рожей и громким голосом. Он словно усох, голова его поникла, лицо осунулось, щеки запали, и даже от двойного подбородка остались всего лишь два пустых мешочка. А скоро Дилабо поставил все точки над «і»:
— Не верь ветру в поле, а жене в воле! — И припечатал: — Кто жене волю дает, сам себя бьет.
Оказалось, что жена штукатура сбежала. Ко всему еще, героем ее романа оказался испанец. В соответствии с законом сообщающихся сосудов, стоило Гонсальво понять, что она уже не вернется, сам он вернулся к Марсиакам: «Работа — лучшее лекарство!»
А Юго, обнаружив, что этот труженик кисти еще депрессивнее его самого, внезапно проникся к нему симпатией.
Увы, депрессия Гонсальво повлияла прежде всего на его легендарное трудовое рвение. Он вяло принял протянутый ему Юго аванс в виде чека на три тысячи евро (без налогов), изучил фронт ремонтных работ, оценил сделанное заменившим его подмастерьем короткой фразой «Ни два, ни полтора» — и поделился планами на будущее. Гонсальво считал, что нужно немедленно начать все сначала, иначе потолки, стены, двери — «все будет покрыто глубокими трещинами». Больше того, чувствуя себя ответственным за случившееся, он объявил о намерении устранить недоделки сам, причем при минимальных расходах.
Пусть бы, — прибавил Гонсальво, — для этого пришлось трудиться день и ночь. — И закончил так: — Все равно дома меня никто не ждет, так что… — И глаза его увлажнились.
Даже Навес, существо с каменным сердцем, 0 щутил патетичность ситуации и печально тявкнул.
Пришлось Юго взяться за телефон, чтобы сообщить Ариане две новости — хорошую и плохую.
1) Гонсальво снова приступил к работе…
2) …но он не собирается делать передышку даже на выходные.
Подошел Никар (экий рот-то у него сластолюбивый!) и сказал:
— Ариана, думаю, нам надо срочно поговорить… я имею в виду — насчет Фланвара. Не знаю, помните ли вы его, — это служащий торгового отдела, которого мы подозреваем в промышленном шпионаже, даже фирму вроде бы установили, для которой он все тут вынюхивает. Фланвар этот грозит пригласить экспертов конфликтной комиссии по рассмотрению трудовых споров, и как бы нам не пришлось, если он осуществит свою угрозу, выложить двадцать тысяч евро компенсации за моральный ущерб…
— Я прекрасно помню, кто такой Фланвар, Адольф, и ни к чему постоянно напоминать, кто есть кто и что следует делать. Мне страшно жаль, что вы теряете на это свое драгоценное время! Я пока еще не приняла… Ладно, скажем так: я дам вам знать, какое приняла решение, в нужное время и в нужном месте.