– Я постараюсь отвлекать её достаточно долго, чтобы ты успел схватить её сзади, – говорю я другу.
– Прости, что? – давится воздухом тот.
– Тогда сам отвлекай, а я пройду за деревьями и постараюсь ухватить за ошейник со спины.
Кошка громко шипит.
– Как думаешь, она нас понимает? – шепчет Тимми.
Я не отвечаю, медленно отступая назад, пока не скрываюсь за деревьями. Оказавшись среди более густой поросли, я пробираюсь к противоположному концу озера, где мечется из стороны в сторону кошачий хвост. Тимми вдалеке бормочет кошке что-то неразборчивое. Та шипит в ответ.
Я с любопытством слежу за ними: с того места, где я стою, кажется, будто они разговаривают. Кошка по-прежнему остаётся спиной ко мне, и это хороший знак. Глубоко вздохнув, я на цыпочках подхожу к ней так бесшумно, как только могу, но, когда до ошейника остаются считаные дюймы, кошка внезапно разворачивается и бросается на меня.
– ААААУУУУ! – Мне удаётся не подпускать кошку к лицу, но до рук и ног её когти дотягиваются. – Тимми! Помоги! УБЕРИ ЕЁ!
Тимми срывается с места, но замирает, подбежав к нам. Кошка продолжает бушевать, хотя я стараюсь крепко держать её за живот, не обращая внимания на превратившуюся в лохмотья одежду.
– Помоги мне снять ошейник! Тимми!
– Я не могу, – шепчет он.
– Ещё как можешь! Просто сделай это, прошу! Мне очень больно.
Кошачья слюна капает мне на переносицу.
– ФУУУУУУУУУ! – Я подавляю рвотный позыв. Тимми всё ещё колеблется, пока кошка извивается у меня в руках. – Быстрее, снимай его, ну!
Тимми наконец тянется к ошейнику и возится с ним, пока тот не становится достаточно свободным, чтобы можно было его снять. Когда друг торжествующе поднимает ошейник в воздух, я отпускаю кошку и перекатываюсь на бок, прикрывая лицо руками.
Зверёк кидается на Тимми, но тут лес начинает яростно трястись. Земля у нас под ногами приходит в движение, а деревья отбрасывают на озеро мрачные тени. По воздуху разносится низкий громогласный рёв. Кошка убегает прочь, оставляя нас с Тимми отчаянно цепляться друг за друга. Пока Человек из Веток даёт волю своему гневу, я опускаю взгляд на ошейник, который держу в ладони.
– Надо уничтожить его прямо сейчас. Это единственный способ спасти всех и остановить Человека из Веток, чтобы он перестал меня преследовать! – кричу я. Стоит мне произнести это вслух, как моё внимание привлекает плеск со стороны озера.
– Что это? – спрашиваю я, повернув голову.
Мы молча впиваемся взглядами в воду. Я слышу, как Тимми сглатывает слюну, когда на поверхность всплывает полчище жаб, лягушек и чешуйчатых саламандр. Они прыгают и ползут в нашу сторону, а лес продолжает содрогаться, возвращаясь к жизни.
Глава восемнадцатая. Несокрушимый
Мы в панике несёмся по лесу.
– Куда мы бежим? – выкрикивает Тимми.
– Ко мне домой, – откликаюсь я, перекрикивая собственное хриплое дыхание и бросаясь то туда, то сюда со скоростью света.
Я уже неплохо изучил дорогу через лес. Я перепрыгиваю упавшее полено и покрепче прижимаю ошейник к груди, защищая его от леса и от Человека из Веток. Этот камень – наш единственный шанс успеть разобраться с чудовищем вовремя.
– Быстрее! – командует Тимми из-за спины. – Я слышу что-то позади нас!
Я заставляю ноги двигаться быстрее, пока почти не перестаю их чувствовать. Чаща наполняется голосами животных, и я понимаю: пока мы не доберёмся до дома, останавливаться нельзя. Тимми бежит рядом со мной; на его лице написана сосредоточенная решимость. Я едва не валюсь на землю от облегчения, заприметив вдали зелёную дверь, но радуюсь я рано: громкий рык заставляет меня замереть на месте.
– Где тебя носило?! – орёт папа откуда-то от крыльца. Лицо у него напоминает розовый шарик, который вот-вот лопнет. – Ты же должен был играть в футбол у Тимми дома. Я везде тебя обыскался!
– Прости, – бормочу я себе под нос, стараясь вдохнуть как можно больше кислорода.
– Ну? Где ты был и почему так сильно вспотел? Что у тебя с одеждой?
– Мы играли в прятки, – выдыхаю я, усаживаясь на землю, чтобы перестать шататься.
– Я сходил по тому адресу, который оставил нам Тимми, но это место давно заброшено. Там стоит знак «Продаётся». Если вы двое пытаетесь нас разыграть, то пора с этим заканчивать. Таегешти?[25]
Когда папа переходит с английского на курдский, это значит одно: меня ожидает настоящая буря.
– Подожди, что? В смысле «заброшено»? – нахмуриваюсь я, заставляя себя снова встать на ноги.