— Нам нужно возвращаться, — глухо произнес Маркос, отходя от могилы. — Больше ничего здесь делать. И князю доложить о случившемся надо.
— Рано, — обрубил Бояр. Он подобрался и хищным взглядом посмотрел на лес. — Мы за другим сюда приехали. По другой причине.
— Мы вернемся сюда позже, княжич. С отрядом.
— Нет, — покачал головой Бояр, — когда мы вернемся сюда снова, будет уже поздно. И так потеряли много времени.
— Но…
— Нет времени, Маркос. Послание из деревни пришло три дня назад. Два дня назад жители ушли, на их место пришли твари. Что-то есть в этом лесу, и оно может исчезнуть в любой момент. Мы должны пойти туда. Впрочем, — он ухмыльнулся, бросив косой взгляд на Маркоса, — вы с Рихом можете вернуться.
Бояра бесила эта ситуация — несогласие Маркоса с его решением. Они пришли сюда по приказу его отца, и как теперь могут уехать, не выполнив поручения? Не выяснив причины произошедшего? Что же тогда, получается, Марин зря погиб?
— И чтобы князь нам голову оторвал за то, что бросили тебя одного здесь? — вскинулся Рих. Он сердито сжал кулаки. — Ты извини, конечно, Бояр, но я согласен с Маркосом, и в таком составе нам делать в лесу нечего. Это может быть слишком опасно.
Бояр скрипнул зубами от злости. На лице заходили желваки.
— Мы теряем время, — процедил он. Княжич не хотел больше разговоров. Он развернулся к лесу и пошел вперед, чувствуя спиной их взгляды.
Лес встретил Бояра неестественной тишиной. Молчали птицы, не слышно было шелеста листвы. Время вокруг замерло, застыло, словно в янтаре. Сердце княжича тревожно забилось — появилось ощущение, что за ним наблюдают. Он подобрался, настороженно огляделся по сторонам. Где-то там, за широкими стволами высоких елей кто-то был.
Бояр услышал за своей спиной быстрые легкие шаги, обернулся рывком, но сзади никого не было. Из самой чащи раздался звонкий детский смех. Княжич дрогнул и сделал шаг назад. Подумалось, что идти в одиночку в этот лес и правда было плохой идеей. Бояр не считал себя трусом, но и излишней, граничащей с глупостью отвагой все же, как он думал, не страдал.
Княжич медленно пятился прочь из леса, напряженно всматриваясь в темную чащу. Ветви деревьев столь плотно переплелись между собой, что почти не пропускали дневной свет, и из-за этого ему всюду виделись тени. Чутье завопило, предупреждая об опасности. Что-то просвистело рядом, и Бояр дернулся влево. В дерево воткнулась стрела. Он прижался спиной к стволу и принялся напряженно вслушиваться в тишину, но слышал только свое дыхание.
Сначала Бояр увидел стрелу, лежащую в тетиве лука, потом — тонкие руки, которые до локтя были покрыты знаками. Синяя краска кое-где поистерлась, но в очертаниях букв угадывался смысл: похожие руны княжич уже видел у шаманов из западных степей.
Лучник заметил оборотня слишком поздно и лишь сдавленно вскрикнул, когда рука Бояра сомкнулась на его горле.
— Попался, — прошипел княжич, прижимая лучника к дереву, возле которого тот стоял.
Пальцы того впились в руку Бояра, пытаясь разжать ладонь, княжич же рассматривал свою добычу. Серебристые волосы, жесткие на вид, оказались заплетены у висков в косички, чтобы затем быть собранными в низкий хвост на затылке. Белесые глаза, настолько светлые, что почти не видно радужки, сейчас покрасневшей от лопнувших сосудов, Бояр последний раз видел, когда служил на границе несколько лет назад. Откуда в их краях кочевник с западных степей?
— Великий Рудо! Да ты же убьешь его, Бояр!
Крик Риха застал его врасплох. Он вздрогнул всем телом, сжав пальцы сильнее, и кочевник захрипел, задергался, лицо его посинело, глаза закатились.
— Твою мать! — прошипел появившийся рядом Маркос, оттаскивая княжича от беловолосого.
Тот упал на колени, надсадно кашляя и хрипя. Бояр дернулся, скидывая с себя руки Маркоса, и посмотрел на него сверху вниз.
— Это кочевник, — выплюнул он, — шаман. Может быть даже ловец душ.
Рих сдавленно охнул, моргнул, переключая зрение. Из глаз Видящего полилась тьма. Он вгляделся в потоки силы, окружающие кочевника, и с облегчением выдохнул.
— Это не он, — сказал, протирая слезящиеся глаза. Щеки Риха прочертили чернильные линии тьмы.
— Не он? — ядовито переспросил Бояр, качнувшись вперед. — А не он — что? Марина убил или Лордов обучил? Эй, ты, — он поддел носком сапога сидящего беловолосого, который все никак не мог отдышаться, — это ты Иную кровь науке своей обучил, да?
Кочевник сжал руками землю. Плечи напряглись. Выбившиеся из хвоста волосы упали на лицо, пряча его выражение от оборотней.
— Это не я, — проскрипел он, с трудом проталкивая слова через поврежденное горло.
— Не ты? — с видимым удивлением спросил Бояр. — А скажи нам тогда, как ты оказался здесь? И почему в меня стрелял?
Рих и Маркос вскинулись, совсем по-другому посмотрев на кочевника. Маркос заметил лежащий неподалеку лук. Он подошел к оружию, наклонился, чтобы взять, но был остановлен Бояром.
— Не трогай, — предупредил княжич, не спуская взгляда с беловолосого. — Лук кочевника может взять только хозяин и тот, кому он позволит это сделать. Ведь так?
— Так, — выплюнул кочевник, садясь на пятки. Он запрокинул голову, посмотрел на Бояра. Спутанные белые пряди налипли на влажный лоб. — И что ты сделаешь со мной теперь, сын князя?
Бояр молча разглядывал его, вдруг поняв, что они уже встречались.
Это произошло года четыре назад, когда Бояр только-только прибыл на границу с западными кочевниками. На заставе ему сказали, что это племя зовет себя Бану, и предупредили, что они очень опасны и ни в коем случае нельзя выходить с ними на контакт, а при любом столкновении стараться взять в плен живьем. Княжич несколько раз видел, как вели конвой с одним-двумя воинами Бану: беловолосые, белоглазые, они непостижимым образом не загорали под палящим солнцем степей, оставаясь неестественно бледными, в то время как сам Бояр загорел до черноты всего за пару недель. Они шли, гордо глядя перед собой, будто не в плен их ведут, а на аудиенцию к князю. И молчали. Даже друг с другом общались только взглядами, изредка подавая какие-то знаки связанными перед собой руками.
Первым делом Бояру бросились в глаза рисунки на их коже. Сделанные синей краской, они резко контрастировали со светлой кожей, выделяясь и приковывая взгляд. Долго на них смотреть было нельзя. Княжич слышал, будто люди сходили с ума, едва вглядевшись в эти знаки, а оборотни начинали ощущать разлад с сущностью зверя, что также было сродни безумию. Разведчики говорили, что знаки изображали краской перед каждым выходом за пределы лагеря. Оборотни пытались убрать с тел Бану рисунки. Поливали водой, терли жесткой мочалкой знак на руке одного из них, пока не покраснела кожа. Те смотрели на них с издевкой и молчали, не желали открывать свои тайны.
Этот воин попался Бояру случайно и по глупости. Возле самой заставы находилась роща, в которой росли деревья Арлу-Ши. Их плоды считались целебными, и сами оборотни не раз собирали небольшие грозди в сезон дождей — время, когда их созревало больше всего. Готовили из них снадобья и мази, запасали впрок. Если Арлу-Ши высушить, то в холодный сезон можно было добавить в травяной отвар, придающий силы, или в лепешки, что позволяли несколько часов не испытывать чувство голода. Рощу заприметили не только оборотни: время от времени к деревьям приходили Бану, что вынудило их выставить дозорных по ее периметру. Однако и это не остановило кочевников. Они пробирались небольшими группами по ночам, срывали несколько гроздей и неслышно уходили, а наутро, когда кто-то из оборотней приходил за плодами Арлу-Ши, обнаруживалось, что ветки некоторых деревьев пусты.