Во рту снова внезапно пересохло.
— Эм-м-м.
Вот черт.
У меня не было месячных с нашей с Дэйном первой ночи. Я бы запомнила. Гигиенических средств для женщин у нас нет, поэтому приходится обходиться плотной тканью. А это очень неудобно и неприятно.
— Черт.
Доктор Джеймс смеется.
— Да, Оливия, думаю, что ты беременна. Твой отец был бы счастлив, что пророчество сбывается. А если у вас родится сын, от него точно будут ждать спасения человечества.
«Бедный ребенок. Никакого давления, ага».
— Пророчество — выдумка, — бормочу я.
Моего собственного мужа.
— Знаю, — подмигивает он. — Твой отец единственный, кто верил в эту сказку.
— Ты сказал Дэйну?
— Вообще-то это он предположил, что ты можешь быть беременной.
Прекрасно, значит, муж знает мое тело лучше, чем я.
Драматически вздыхаю.
— Лучше бы тебе быть в добром здравии, когда ребенок захочет появиться на свет.
Доктор Джеймс смеется.
— Я вообще-то не настолько стар. Не переживай, у меня есть еще лет сто в запасе.
— Хорошо.
— Но нам однозначно стоит начать обучить желающих целительству и акушерскому делу, — говорит он, глядя в окно. — Как ты поступишь с Сэмом?
Бессильно прикрываю глаза рукой.
— Не знаю. Я просто не в состоянии хоть как-то ему навредить.
Это тоже самое, что причинить боль себе.
В комнату входит Дэйн.
— Ты очнулась!
Доктор Джеймс уходит, давая нам немного уединения.
— Как ты себя чувствуешь? Я принес тебе немного бульона, — говорит он, ставя поднос на стол.
— Я в порядке, — отвечаю я. — Слышала, ты скоро станешь отцом.
Дэйн счастливо улыбается. Его искренняя радость немного притупляет душевную боль.
— А я уже думал, что ты не можешь сделать меня еще счастливее.
— Значит, я полна сюрпризов.
Муж медленно приподнимает мою футболку и целует пока еще плоский живот.
— Ты будешь замечательной матерью. Нашему ребенку чертовски повезло.
— Конечно, ведь у него будет самый крутой папа на свете, — с улыбкой замечаю я.
— Может он все-таки спасет человечество? — хитро спрашивает Дэйн.
— Он может оказаться ей. И тогда она спасет человечество.
— С такой матерью, как ты? Справится без всяких сомнений.
Собравшись с мыслями, решаюсь поговорить с Сэмом. Но нигде не могу его найти. Он пропал. Ушел. Не сказав ни слова. Как оказалось, также внезапно исчез еще один человек
— Ларс. Скорее всего они ушли вместе.
Думаю, так Сэм решил в последний раз мне помочь, избавить от необходимости в принятии тяжелого решения. Я бы просто не смогла причинить ему боль, но и простить, забыть о том, что он сделал, не в силах. Не представляю, что творилось у Сэма в голове, раз он решился на убийство. А теперь, похоже и не узнаю.
— Что же ты тоже не ушла? — едко спрашиваю Джину. Однако один взгляд на расстроенную подругу с красными от слез глазами, и я начинаю жалеть о своей несдержанности.
— Не могу поверить, — всхлипывает она. — Оливия, я же любила его. Я любила Ларса. А он выбрал Сэма.
Я обнимаю подругу и позволяю ей выплакаться.
— Почему ты осталась?
Она пожимает плечами.
— Там так страшно.
— Ну не сошелся… — я хотела сказать, что «не сошелся же на нем свет клином», но вовремя остановилась. Клином-то, конечно, не сошелся, но и выбор сильно ограничен. Так что, подумав, решаю сказать следующее: — Ты должна украсть Уайатта у Джордан. Не должны хорошие парни доставаться таким стервам.
Подруга улыбается сквозь слезы.
Я улыбаюсь в ответ.
Сэм оставил мне записку.
Написал, что просит прощения.
Что любит меня.
Что я все равно его лучший друг.
Что он просто хотел быть свободным.
И что никогда меня не забудет.
Просил о нем не беспокоиться. Уверял, что с Ларсом он в безопасности.
Как жаль, что он не рассказал мне раньше о том, что чувствует.
Я бы сделала все возможное, что ему помочь.
Постепенно уходит тоска, а пустота в сердце заполняется любовью к малышу. Ласково поглаживая уже прилично выпирающий животик, накалывают на вилку кусочек рыбы.
— Съешь салат, — просит Дэйн. — Тебе нужно есть много зелени.
Меня забавляет такое трепетное отношение мужа к моему рациону, но понимая, что он очень серьезно к этому относится, с улыбкой отвечаю:
— Я ем столько свежих овощей и зелени, сколько могу.
— Съешь и мою порцию. Мне, в отличие от тебя, от нее никакой пользы.
Он перекладывает салат и морковь на мою тарелку.