- Твоя победа! Молодчина! – рассмеялась она.
Я боднула ее лбом. Она, заигрывая, растрепала мне шерсть на голове и ушах, выкрикивая: «Умница, умница, умница!». Пол, смеясь, приблизился к нам, и толкнул ее в бок.
- О, ты! Заядлый кровосос, ну что, до сих пор тебя передергивает? – расхохоталась она.
- Я буду привыкать… - улыбнулся он, и мы рванули с Полом вперед всех, чтобы у меня было время перевоплотиться до их появления.
Когда Одли появились в зоне видимости, я уже успела переодеться. Мы стояли, в обнимку с Полом, прислонившись к толстому стволу дерева. Как обычно, Оливия смеялась, подшучивая над Грейс, которая разорвала свои джинсы, а та только фыркала в ответ. Когда Том и Миа сравнялись с нами, они остановились.
- Все хорошо прошло, Розмари? – спросил Том.
- Да, отлично! – улыбнулась я и пожала ему руку. – Спасибо.
- Хорошо. – улыбнулся он в ответ, но я видела, что глаза его проникли внутрь меня и искали ответ на какой-то вопрос. В этот раз я не догадывалась о сути его вопроса.
Вечер прошел в веселой болтовне у костра во дворе, мы сидели там, слушая рассказы то об истории их дома, а он достался в наследство, то об истории Англии, в которой приняли участие Одли, то о знакомстве с семьей Гроув. Мы просидели так до наступления сумерек, потом зашли в дом, готовясь ко сну. Мы рано легли спать, в надежде завтра поехать с утра в особняк Индры Бишо. Мы пытались связаться с ней всю неделю и безрезультатно. Надеюсь, завтра мне улыбнется удача.
XXIII
Но для меня завтра все никак не наступало. Пол давно сопел рядом со мной, обняв за талию и уткнувшись в мое плечо. Я же, закрывая глаза, видела раз за разом то, что несусь по лесу, в глазах все вспыхивает красной пеленой и мелькает, не различая дороги, просто бегу, не понятно – куда. Было уже около одиннадцати ночи, когда я почувствовала дрожь по телу, то и дело руки и ноги сводило судорогами. У меня было состояние, похожее, на то, когда в детстве у меня был сильный жар, и мне вызывали скорую.
Я вышла из комнаты и спустилась в гостиную, чтобы никого не разбудить. Свалившись на диван, мое тело так же стягивали судороги, руки и ноги словно выворачивало, это доставляло невыносимую боль, от которой хотелось кричать, рычать и выть… Мне становилось только хуже, и, войдя на кухню и наклонившись над раковиной, стала плескать на свое лицо холодную воду, пытаясь привести себя в нормальное состояние. Руки не слушались, и я расплескивала брызги воды вокруг, ноги стали подкашиваться и, свалившись, ударилась головой о кафельный пол. Я прикоснулась искривившейся ладонью до виска – оттуда лилась кровь, от запаха крови мои скулы стало сводить, издавая неприятные звуки, похожие на скрежет, сознание стало мерцать, вновь начиная терять свое истинное я.
Мне стало не хватать воздуха, становилось больно, открыв окна, этого оказалось не достаточно. И я ринулась к двери, еле как открыла ее настежь, и, как мне показалось, обмякла на пороге, судорожно глотая воздух ртом. Потом наступила чернота в моей голове, словно глаза и мозг выключили, до ушей только доносились звуки тяжелого дыхания, хрипов, и свист ветра.
Мне мерещились образы, похожие на сон, только у меня не было полной уверенности в том, что я сплю, мое тело реагировало на все, что всплывало в воспаленном мозгу. Я чувствовала, словно несусь по какой-то воде, может, это была река или озеро, пару раз спотыкаясь, захлебывала ртом и носом холодную воду, ноги и руки сводило от холода. Несколько раз в моем сознании появлялась луна, пульсирующая, в такт моему сердцу и дыханию, вокруг нее пульсировал то голубой, то красный контур, то и дело, вспыхивая то ярче, то замирая. Луна то обливалась кровью, то становилась голубой, как лагуна в моем воспаленном мозгу. Я ни разу не видела такой луны и никогда мне в таком виде она даже не снилась. Мне виделись черные птицы над головой, то исчезая, то появляясь, кричащие, словно бранью мне вслед. Постоянно бухающее сердце, тяжелое дыхание и свист в ушах не прекращались, мне хотелось схватиться за голову и закричать от этих звуков и от того, что я совершенно не понимала, сплю, или это происходит на самом деле. Мне мерещились светлячки, которые летали парами друг за другом, выплясывая виражи, и возвращаясь на исходную позицию, словно они слушали дикую музыку и покорялись ее темпу. Внезапно эти светлячки проявлялись, словно на черной бумаге, превращаясь в желтовато-карие волчьи глаза. От их вида мое тело пробирала дрожь и слабость растекалась по нему, как наркотик.