Я приглушила свет в комнате. Уже поздно, нехорошо, если его заметят. На кровати лежало семь фотографий, лица, изображенные на них, были мне давно знакомы через экран, но сейчас я смотрела на них по-новому.
Семь изгнанников, семь заблудших овечек, которые решили вернуться в Города. Я была восьмой, только три Объединения остались без амнистированных, но в скором времени и это могло измениться. Догадка, которая пришла мне в голову, оказалась настолько логичной, но такой ошеломляющей, что я не сразу поверила самой себе и решила просмотреть все досье еще раз. А потом снова. И снова. Но каждый раз я только убеждалась в своей правоте.
Первые два изгнанника вернулись в Объединения до меня, и я вспомнила, как о них упоминал Трой.
1. Марк Лейн, тридцать лет, вернулся в восьмое Объединение. Работал лекарем. Был изгнан за то, что отпустил двух раненых Теней, пока те находились на лечении. Пожалел, так же, как и я. Прожил в Пустоши три года. Что произошло с ним за это время и почему он вернулся, не знал никто. Кроме верхушки ОБ и первого советника, конечно. Но у Марка выявили сильное психическое расстройство, его состояние до сих пор считалось нестабильным, и потому он реже всех выступал на публике. Мне было жаль этого мужчину, и я даже боялась подумать о том, что могло привести его в подобное состояние. Он казался человеком, которому можно довериться, но его болезнь вызывала тревогу. Захочет ли он помогать мне, да и сможет ли? Это оставалось под вопросом.
2. Наташа Лебовски, девятнадцать лет, вернулась в одиннадцатое Объединение. Собиралась стать ша, как и моя сестра. Была изгнана за вражескую пропаганду во время стажировки в школе. Как написано в досье – «преподавала историю в опасном ключе» и «призывала поменять отношение к изгнанникам». Это мне было известно из ее выступлений, и я поражалась: как девушка осмелилась на подобное? Она не могла не знать, что дети расскажут о странностях своей ша взрослым. Но потом я отыскала в записях кое-что еще, одну короткую фразу, которая многое прояснила: «Находилась на учете в ОБ, так как состояла в любовных отношениях с Н***, изгнанным двумя месяцами ранее». Я не удержалась от смешка – она ушла за своим возлюбленным нарочно, но вот только в чем провинился он? Девушка прожила в Пустоши чуть больше года, но вернулась одна. Когда я смотрела ее выступления, меня одолевали странные чувства: она казалась воинственной и очень искренней в своих словах, а еще в ее глазах читалась ненависть. Вот только к кому: рейтам или Советам? И снова под вопросом.
А потом я изучила остальных. Пять человек – трое мужчин и две женщины – из первого, четвертого, пятого, седьмого и десятого Объединений. У каждого своя душещипательная история и ни одной зацепки о мотивах возвращения. Точно, как и у первых двух. Но что-то меня смущало. Я долго не могла разобраться, но мои инстинкты настаивали: что-то не так.
Я вернулась к своей мысли: у каждого душещипательная история. Да, это правда, у этих людей они и были такими, даже слишком. Кровавые, слезливые, длинные истории. Их биографии описывались куда подробнее, чем у первых двух, а значит, Азриэлю было проще их отыскать. И в этих разных, на первый взгляд, историях сквозило что-то одинаковое. Я не могла ничего понять, а потом вдруг обратила внимание на одну из женщин. Ее фамилия казалась мне знакомой. Я подробнее изучила досье. Она была женой одного из советников пятого Объединения, но это не особенно меня удивило – мать Льюиса тоже была советником, однако сын не смог избежать метки. Но почему в документах до сих пор числится фамилия ее мужа? Я пробежала глазами строчки – ни одного упоминания о расторжении брака. Этого просто не может быть. Если эта женщина была изгнана, ничто не позволило бы ее мужу сохранить официальный брак, он не имел на это права. Даже после ее возвращения они не могли заключить его вновь. Конечно, Советы последнее время отличались неординарностью решений, но тогда об этом уникальном случае трубили бы со всех экранов. Ее фамилии не знал никто, и только в документах ОБ она продолжала значиться. Я не верила своим глазам – это подставной изгнанник! Потом я нашла несостыковки и вызывающие сомнения мелочи и у других пятерых человек и пришла к выводу – никто из них не жил за стеной, они не были Тенями.
Я нервно рассмеялась. А почему бы и нет? Это ведь замечательное решение: вместо того чтобы ждать, пока кто-нибудь из изгнанников примет их щедрое предложение, а потом тратить силы на их контроль, бояться сопротивления, лучше создать собственных. Наверняка им предложили отличные условия, ведь не все готовы поменять свою жизнь только за идею. И для Советов все стало проще. Мы трое были исключением из правила. Советы придумали этот план уже давно, им ведь нужно было убедить всех знакомых этих людей, что те изгнаны. Все они «пробыли» в Пустоши около года. Для реализации этого плана не требовалось так уж много усилий – спрячь человека и скажи всем, что он изгнан. Никакого суда, никаких долгих разбирательств. Достаточно одной ночи и одного предложения от главы ОБ – и все, ты уже не существуешь.