— Нашел! Идите сюда!
Перескакиваю с камня на камень. На левой стороне ручья во влажном грунте отпечаталось несколько подков.
— Слава богу, кажется мы на верной дороге!
— Как бы не пропустить палаток!
— Лагерь должен быть на открытом месте.
Вскоре омолонская пойма остается позади. Уже видны оба склона боковой долины, ширина которой не превышает полутора километров. Пройти мимо лагеря просто невозможно. Забыв об усталости и не обращая внимания на то, что следы опять исчезли, мы быстро шагаем вдоль ручья.
— Первому, кто крикнет «палатка», будет премия!
— Какая?
— Придумаем по возвращении!
Однако мы прошли уже не менее трех километров, а никаких признаков лагеря Кейвуса не видно…
— Зачем им забираться так высоко?
В самом деле, зачем? В моей душе опять шевелятся сомнения.
— Крикнем!
Кричим. Через минуту в отдалении слышен выстрел охотничьего ружья.
— Наши! Наши!
Судя по звуку, стреляют не дальше чем в полукилометре отсюда. Раздвигая ветки и спотыкаясь, спешим на выстрел. Вот кусты отошли к склонам, открыв огромную наледь. Двухметровая толща льда преграждает путь.
— Они здесь. Ставить палатки выше наледи незачем.
— Но их тут нет! — растерянно восклицает Сережа.
Обогнув кромку наледи, натыкаемся на следы давно оставленного лагеря. Вытоптанная трава, торчащие колышки, консервные коробки, большая куча слежавшейся золы.
Я потрясен.
— Ничего не понимаю! Мы только что слышали выстрел!
— Кейвус! Кейвус! — изо всех сил кричит Сережа.
Что за загадка, никогда такого со мной не приключалось!
— Э-эй, э-эй! — опять кричит Сережа. Издевательское эхо отзывается в скалах.
Мы огибаем холодящую массу льда, пересекаем сразу сузившуюся за наледью долину, но и здесь ничего не находим.
В этот момент где-то в стороне опять раздается короткий треск выстрела. Окончательно растерявшись, мы останавливаемся как вкопанные и прислушиваемся к зазвеневшей в ушах тишине.
— Что за чертовщина? Смеются они, что ли, над нами?
— А вдруг кто-нибудь из партии охотится в горах, а то, что мы слышим, это эхо?
— Эй, эй, эй! — кричит, надрываясь, Сережа и растерянно поворачивается ко мне. — Ну, что теперь будем делать?
Я отвечаю не сразу.
— Вот что, Сережа. Нужно готовить ночлег. Дальше идти не к чему. Мы слишком утомлены и к тому же скоро стемнеет. Переночуем тут, а завтра посмотрим: утро вечера мудренее! К счастью, у нас еще есть немного еды!
— А что, если лагерь там, за поворотом? Мы будем ночевать в двух шагах от людей и ужина!
— Не думаю. Они услышали бы нас. Боюсь, что Кейвуса нет и в этой долине…
С тяжелым сердцем мы отходим к берегу ручья и, выбрав скрытую в кустах площадку, сбрасываем мешки. Новое испытание наваливается так неожиданно, что нам трудно прийти в себя. С большим трудом я заставляю себя собрать кружку голубики. Сережа мрачно и вдвое медленнее обычного режет ветки для постели. Лишь приготовив чай, разложив перед котелком скудные остатки пищи и основательно умывшись ледяной водой, я отчасти восстанавливаю душевное равновесие.
По другую сторону ручья поднимается большое обнажение тонкослоистых песчаников. Несмотря на усталость и огорчение, профессиональный интерес берет свое. Перебравшись на другую сторону, я разбираю легко отслаивающиеся плитки; на поверхности слоев видны великолепно сохранившиеся отпечатки небольших двустворчатых моллюсков с изящной ребристой раковиной. Покопавшись в осыпи, нахожу по крайней мере три их разновидности.
Находка чуть улучшает настроение. Похвастав красивыми окаменелостями, я подсаживаюсь к костру. Мы съедаем предпоследнюю банку консервов и немного черствого хлеба, тщательно собрав с клеенки рассыпавшиеся крошки. В рюкзаке остается еще кусочек хлеба, банка консервов и горсточка риса. Чаю и сахару осталось тоже раза на два. Иначе говоря, при самой суровой экономии мы можем протянуть не больше суток. Затем нам придется уповать на природу и случай!
После полуголодного ужина не спится. Мы долго сидим у костра, пытаясь разгадать загадку и обсуждая дальнейшие планы.
— Ни продолжать поиски Кейвуса, ни возвращаться на метеостанцию тем же путем мы уже не в состоянии, — говорю я, отбрасывая докуренную папиросу. — Осталась только одна возможность.
— Какая?
— Если партия действительно стоит в верховьях этой речки, мы завтра ее обнаружим. Если их нет, нужно, не возвращаясь к Анмандыкану, подняться там же на водораздел и перевалить к Кедону.
— Не заблудимся?
— Судя по карте, мы находимся почти против Кедонского озера, где была наша первая ночевка.
— Значит, в лучшем случае нам нужно два дня на возвращение? А еды у нас на день!
— Да, второй день придется подтянуть ремни. Зато рюкзаки будут совсем легкими!
— Вы говорите так, будто уж совсем не надеетесь встретить Кейвуса!
— По правде сказать, так и есть.
— Но выстрелы-то мы слышали! Ведь это же люди стреляют! Кто они, как не наши геологи?!
— Ума не приложу. Это такая же загадка, как и пропажа Кейвуса. Ну хватит, пошли спать! Костер, пожалуй, нужно приглушить, а то и вовсе погасить.
— Почему?
— Неизвестно, кто стреляет. Мало ли какие люди могут бродить в тайге! Вся эта история кажется мне очень подозрительной. Во всяком случае не будем выдавать своего присутствия, да еще во время сна, когда нас можно взять голыми руками.
Сережа некоторое время вглядывается в темноту, а затем быстро разбрасывает костер. Горящие ветки с шипением падают в ручей и уплывают. Меркнет тусклый свет тлеющих в костре углей; опускается ночь. Мы лежим, закутавшись по подбородок в одеяло, и смотрим в беззвездное небо. Вдруг где-то совсем близко раздается громкий выстрел.
— Что это? — схватив меня за руку, прерывающимся голосом шепчет Сережа.
— Тсс, тише! Быстро вылезай из-под одеяла и обуйся. Возьми нож; у меня молоток. В случае нападения беги и прячься в кустах. Условимся встретиться на той стороне ручья.
— Отойдем отсюда!! Ведь они запомнили место, где был костер!)
— Тсс! Сиди слушай!
Стиснув зубы и взявшись за руки, мы вслушиваемся в каждый шорох. Ровно плещется ручей, изредка шелестят невидимые ветки кустов. Кажется, тресни под ногой загадочного врага тоненький сучок, и то он грянет для нас громом.
Так проходит пять, десять, пятнадцать минут. Тихо. Волнение спадает, сердце бьется ровнее, мы уже не так напряжены и, осмелев, перешептываемся.
— А вдруг это нечистая сила! — Сережа шутит, это уже хорошо! — Нет, в самом деле. Ну кому, если не черту, могла понадобиться вся эта комедия со стрельбой!
В этот момент меня осеняет неожиданная догадка. Удивительно, как это не пришло мне в голову раньше!
— Боже мой, ты знаешь что? Я думаю, нас пугает сама природа. Как это я не додумался сразу!
— Именно?
— Мне кажется, что это не выстрелы.
— А что же?
— Скорее всего трещит лед в наледи!
— Вот это здорово! — хлопает себя по лбу Сережа. Какого же дурака мы валяли тут до полуночи!
Я немного сконфужен. Ведь это мне не следовало бы валять дурака, по справедливому замечанию моего Спутника!
— Видишь ли, мне никогда не приходилось ночевать у наледей, иначе я сразу бы раскусил эту чертовщину. Скорее всего дело в перепаде температуры при заходе и восходе солнца. Если я прав, ночью стрельбы не будет, а утром таинственный охотник опять появится у нашего костра!
— Что же, будем вновь разжигать костер?
— Стоит ли? Во-первых, тепло, а кроме того, и лень!
Мы молча лежим с открытыми глазами. Затем я слышу посапывание Сережи и, сломленный усталостью, засыпаю сам.
Где-то в глубине души еще дремлет не до конца преодоленный страх, поэтому я то и дело просыпаюсь, поднимаю голову или только открываю глаза, оглядывая поляну, в центре которой мы лежим. Всюду тихо и спокойно!! Закрыв глаза, я вновь засыпаю.