Случайный разговор
Куда только не заносит судьба фотографа в поисках интересного кадра! Вот и меня занесло. Присмотрел живописное болотце рядом с небольшой деревушкой подальше от цивилизации, экипировался и выдвинулся. Но прогноз погоды, как водится, обманул капитально. Ни о каких закатах-рассветах не могло быть и речи. Мелкий противный, но интенсивный дождик и резкое похолодание с ветром не оставляли шансов даже на хоть какой туман. Серый плоский свет и полное отсутствие красок и игры теней, на которые я так рассчитывал. Водяная пыль пронизывала все насквозь и я посчитал неразумным ждать у моря, а точнее у болота, погоды в палатке и попросился на постой в соседнюю деревушку. Хозяйка, худенькая бодрая старушка лет семидесяти радушно приняла меня в своем скромном жилище. Уплетая вареную картошку с селедкой (хозяйка пригрозила, что выгонит меня обратно под дождь, если я еще раз заикнусь о том, что у меня есть своя провизия и я не хочу ее, хозяйку, обременять) мы разговорились. Местные сплетни, урожай, погода, сельский батюшка, почему-то особо невзлюбивший оккультизм – вот наши разговоры. Да, все православные священнослужители крайне негативно относятся к оккультизму, это понятно и объяснимо, но этого батюшку, по словам хозяйки, прямо-таки передергивало всего при малейшем упоминании этой темы. Не относя себя ни к истово верующим, ни к атеистам, ни к язычникам, я от всего сердца искренне поблагодарил хозяйку за действительно очень вкусный ужин и завалился спать в надежде на следующий день. Но утро не принесло ничего нового – тот же пронизывающий дождь без намека на хоть какой-то свет. Делать было особо нечего и я отправился вместе с хозяйкой в церковь. Местный батюшка сразу выделил меня из толпы прихожан. Оно и понятно – всех своих он знал как облупленных, а я резко выделялся на их фоне и поведением, и внешним видом. После службы я не спешил выходить в противную сырость и батюшка, закончив беседы с прихожанами, подошел ко мне поинтересоваться кто я и что тут делаю. Я все честно рассказал, скрывать мне нечего, бояться тем более.
– Да, бывает. – молвил батюшка после моего сетования на провалившиеся планы съемки. – Хотя, думаю, тебя просто оградили.
– Оградили? От чего? Кто?
– Ну, понятно кто – Господь. А от чего, кто знает… Говорят, змей в этом году на болоте много развелось.
– Да ну, что вы.. – отвечаю, – кому я нужен, ограждать меня…
– Ну не скажи. Для Бога все одинаково ценны. И для каждого у Него есть свое предназначение. Пойдем-ка в трапезную, отобедаем, да и погутарим.
Отказываться я не решился, да и общение обещало быть занимательным.
В трапезной было даже жарковато, я снял свою походную куртку и сел за стол. Бесподобно пахло деревенскими щами, как оказалось, постными, но от этого не менее вкусными и питательными. Воздав должное матушкиной стряпне и после молитвы, во время которой я чувствовал себя не в своей тарелке, батюшка начал свой рассказ:
– Учился я тогда на втором курсе института на факультете электроники. В то время студентов начальных курсов посылали в начале учебного года "на картошку" – в подшефный колхоз или совхоз собирать урожай. Вот и нас, тридцать молодых оболтусов, поселили в летнем пионерлагере, вывозя по утрам на работы в поле и забирая обратно в лагерь к вечеру. Ну, днем понятно, работали, как могли, а по вечерам, после ужина, делать было решительно нечего. Водку пьянствовать не позволялось, за этим строго следили педагоги, да и взять ее было негде. Кино и клуба с танцами не было и в помине. Карты каждый вечер быстро надоели. Общение с местными тоже как-то не заладилось. Пацанов местных мы не видели вообще, кроме одного мелкого, лет пяти-шести, клянчившего у нас сигареты. Кое-кто из наших парней собрались-было "попортить местных девок", но очень быстро выяснилось, что портить там нечего, все давным-давно испорчено и наши потеряли к ним интерес. Все ж мы городские, хотелось какой-никакой романтики, а тут только увиделись и сразу в постель. Типа "а чо, делать все равно неча". Вобщем, неинтересно. И тут кто-то предложил (подозреваю, что местные девчонки, чтобы хоть как-то нас заинтересовать) вызвать Пиковую Даму. Кто это и что это никто толком не знал, но явно было что-то потустороннее и нас, физиков-материалистов, это заинтересовало. Раздобыли где-то свечку, выпросили у девчонок зеркальце для ритуала. Ну а в картах недостатка у студентов никогда не было. И вот собрались мы ближе к полуночи, как полагалось по обряду, в сушилке – малюсенькой комнатушке, предназначенной для сушки вещей. В комнате кроме стеллажей с подогревом, табуретки и крючков для одежды ничего не было. Ну, приготовились, зажгли свечку, поставили перед зеркальцем, рядом стакан с водой, а под стаканом игральная карта, та самая Дама Пик. Расположились кто где. Комнатушка малюсенькая, нас тридцать здоровых лбов. Кто на полках для сушки, кто на полу, а я одной ногой на крючке для одежды, другой на полке, завис прямо над головами сокурсников. Действо началось. Кто-то бормочет типа заклинания вызова, все в напряжении. И вот уже вроде за окном какие-то тени задвигались, вот вроде пламя свечи как-то не так горит, вот вроде и в зеркальце что-то проявляется. Мерещится нам это от жары и духоты или и правда заклинание работает… Все затаили дыхание. И тут подо мной ломается тот самый крючок для одежды и я с грохотом и матюками валюсь прямо на головы ребят, больно ударяюсь пятой точкой о бетонный пол, но тут же вскакиваю и столбенею – комната пуста! То есть совсем пуста, ни одного человека. Только свечка на табуретке, стакан и зеркальце. И в зеркальце искаженные гримасой ужаса лица моих друзей… Я, кажется, забыл как дышать, стою и даже глазами не хлопаю. А по зеркальцу будто тень какая пробежала, а за ней лицо женское появилось, красивое, но холодное, ледяное даже, жуткое такое. И исчезло. И только свечка отражается, стакан, и карта под стаканом. Только вот изображения дамы на карте нет, одни значки пик по углам. И тут меня прорвало. Как я вопил! Дверь, внутрь открывающуюся, наружу открыл, ломанулся вон оттуда....