– Вот увидит какой-нибудь браконьер, пират или исследователь, – качает головой Тая. И отворачивается.
Она долго смотрит на дюны, и те становятся похожи на головы с залысинами. Кустарники-волосы смешно топорщатся в разные стороны, а чайки что-то в них выклевывают. Тая представляет, как при этом под песком корежатся большие лица песчаных голов.
– Чего смеешься? – рядом подсаживается мальчик.
– Птицы клюют лысины, – она кивает на дюны.
– Тебе, наверное, уже голову напекло. Маму ждешь?
– Ага, – Тая вздыхает.
– И я. Вот же сумасшедшие, лезть в такую ледяную воду!
– Они не сумасшедшие. Просто им там лучше.
– Но нам-то нет!
– Мы другие. Мы обычные люди.
Мальчик, насупившись, отворачивается.
– Я не обычный, – бубнит он.
Тая внимательно смотрит на него и понимает: он не знает, что его мама русалка. Она решает, что правду он воспримет болезненно, может, даже в обморок свалится.
– Не переживай. Просто они закаленные, а мы – нет, – врет она.
Собеседник приободряется. Он уходит и долго возится на своем пледе, роется в сумке, а затем возвращается.
– На вот, – он протягивает Тае альбом для рисования с Винни Пухом на обложке. – Подарок.
Она берет альбом, а мальчик перетаптывается с ноги на ногу и комкает низ футболки.
– Я хочу, чтобы лето уже ушло. Но ты… Приходи еще, – говорит он тихо, как-то виновато, и убегает.
Тая листает альбом, заполненный акварельными пейзажами лета и моря. Сначала дни запечатлены яркие, в них много желтого, зеленого и голубого. Но с каждым новым рисунком солнца становится меньше, а серых туч – больше. Тая понимает: это не мальчик запечатлевает, как уходит тепло, а, наоборот, его рисунки прогоняют лето. Он и правда не обычный человек. Тая вскидывает глаза, ищет мальчика, обводит взглядом пляж, но уже нет ни пледа, ни его самого.
Мама, накупавшись, выходит на берег. От нее веет прохладой и волшебной энергией, русалочьи волосы плачут, и ледяные слезы капают Тае на ноги.
– Мы придем сюда завтра?
– Чего это ты вдруг? – поражается мама. – Я думала, тебе тут не нравится.
– Дюны… красивые. Хочу еще на них посмотреть, – снова врет Тая.
Ее мама не способна противостоять сущности русалки, поэтому с радостью соглашается. А Тая крепче сжимает в руках магический альбом. Она обязательно выведает, зачем этот мальчик прогоняет лето.
Дитя русалки. Гитара
Мамы-русалки быстро находят общий язык. Они гадают что-то друг другу на картах, грызут сушеную морскую капусту (кто бы сомневался!) и много-много плавают. Новый знакомый Таи – мальчик, которого зовут Рома, – прячет глаза под кепкой и что-то чертит палочкой на песке. Тая уверена, что он пишет заклинание, даже если сам того не осознает.
Она смотрит на небо и видит, как его медленно накрывает темно-серой волной. Начинает накрапывать дождь. Рома отбрасывает палочку в сторону и поднимает руки ладонями вверх, ловя блестящие капельки.
– Тая, ты видишь? Дождик! Дождик пошел!
Он улыбается, и Тая улыбается тоже.
– Похоже, у тебя получилось.
Русалки выходят на берег, смеются, быстро комкают вещи.
– Давайте к нам? Тут близко, – предлагает мама Ромы, взъерошивая свои короткие темные волосы. Наверное, отрезала и отдала пряди за что-то. Так у них, у русалок, принято.
Все смотрят на маму Таи, и она, улыбнувшись, соглашается.
Рома живет в старом доме, пропитанном солнцем и морской солью. Половицы кое-где загадочно скрипят, и Тае кажется, что там спрятаны тайники с волшебными книгами, заклинаниями или чем-нибудь еще.
На улице почерневшее небо то и дело громыхает, распалившийся дождь колотится в окна. Из-за этого дома кажется тихо и даже как-то глухо. Словно весь он накрыт магическим куполом.
Таю с мамой сажают на диван в гостиной, хозяева принимаются таскать с кухни еду. Приносят арбуз, порезанный кубиками, и Тая слегка огорчается: ей больше нравится дольками, потому что так каждый кусочек похож на полумесяц.
Вдруг со двора слышится какой-то шорох, и Рома бежит в прихожую. Любопытная Тая выглядывает следом. Входная дверь открывается, и в дом заходит девушка лет шестнадцати. Она наклоняется и обнимает Рому, а затем и вовсе поднимает его на руки. В прихожей показывается русалка-хозяйка.
– Ой, Алиса! Доча, поставь его, сколько раз говорить! Вырос он уже, надорвешься!
Девушка осторожно опускает брата на пол и взъерошивает его волосы.
– Ну, маленький принц, как сам? О, вижу, у нас в гостях и маленькая принцесса.