— Ранение. Почистили и зашили, как смогли. Что-то могло остаться. Пусть будет, наудачу.
— На удачу? — она громко и противно расхохоталась.
— В предписании сказано, что я буду работать в шахте.
— Информация неверна, — пепел упал, — ту шахту закрыли еще в прошлом месяце. Работы для тебя нет.
Турн молчал. Что еще ожидать от этой мерзкой планеты. Он натянул одежду и собрался на выход.
— Я еще не закончила, стой.
Офицер поднялась, выбираясь из-за стола, и подошла к застывшему на полушаге т-клону. Протянула пластиковую карточку со смятым углом.
«РАЙСКИЙ УГОЛ-ШМУГОЛ», — прочитал Турн и почуял запах острого женского пота.
— Там есть работа, на первое время, — неестественно улыбнулась толстуха и протянула руку к заду т-клона, но потом вдруг одернулась и убрала.
Жопой что ли торговать? Турн не понравилась сама мысль о подобной работе. Пусть катятся в ад вместе со старыми богами.
— Я солдат, а не шлюха.
Офицер развела руками с явным разочарованием.
Шум ожившей, проснувшейся улицы.
Турн втянул испорченный выхлопными газами воздух и поежился: на макушку шлепнулся чей-то плевок. Он поднял голову, но чумазый мальчишка уже скрылся за ограждениями следующего яруса.
Сверху свисали обрывки труб, бороды кабелей, торчал кусками стеновой наполнитель, и постоянно что-то стекало, капало, разбиваясь о паутины натянутых конструкций с проводами, веревками и решетками настилов. Разбегались провалы окон, некоторые светились, кое-где торчали головы или мусор, не поместившийся внутри блока. То тут, то там вырывался пар или поднимался дымок.
Не единожды битый и мятый торговый автомат затрясся как в припадке и выдал четыре бутылки самого дешевого и самого крепкого алкоголя. Последние деньги. Жалование никогда не платили. Все на благо Солнечной системы.
Турн равнодушно скользнул по лазерным этикеткам пластиковой тары. Хотел сделать шаг в направлении своего жилища, но сзади прошипел голос с тонкими нотками:
— Деньги. Все. Сейчас же, падаль радиоактивная, — в затылок что-то уперлось. Твердое. Надавили сильнее.
На автомате Турн развернулся, перехватил и поднял человека за руку с компактом пистолетного типа. Грабитель? Наркоман? Рука человека впилась в лицо и потянулась к глазам, сжимая твердую кожу. Турн тряхнул торчка, словно куклу, и свободной рукой вытащил компакт из его рук, после чего поставил на землю. Человек с темными мешками вокруг тусклых глаз, монокуляром и бледной кожей с крупными веснушками трясся в испуге.
— У меня ничего нет. Уходи, — Турн продолжал смотреть сверху на сжавшегося грабителя. Скорее всего, нелегальный переселенец или нежеланный ребенок, брошенный тут когда-то.
— Сука, ствол верни!
— Проваливай.
Ничего существенно не изменилось в людях за стеной, продолжающих жить одним днем.
Дверь в жилище заело. Пришлось хорошенько стукнуть по ней. Вспыхнул индикатор замка. Зеленый, раз открылась.
Четыре бутылки стояли возле сумки перед кроватью. Рядом Турн положил компакт, на батареи мерцало одно деление. Максимум два выстрела.
Турн осушил первую бутылку. Ничего не почувствовал.
Жидкость из второй согрела внутренности. Третья успокоила мысли. На предплечье под полосками кода шкала «опасности» поднялась до третьего уровня.
В руке начатая четвертая бутылка. Пластик смялся. Турн перевел взгляд на компакт. Свободная рука подняла оружие, пальцы взвели раскладывающийся механизм, и ствол компакта замер возле виска, покрытого бусинами липкого пота.
Не, я не могу подохнуть в такой грязи как мешок мусора. Тут мое тело будут ковырять на органы, имплантаты или… или на пищу. Дьявол… может хоть за чертой пригорода найдется приличное место сдохнуть.
Турн поднялся, пряча компакт в потертую сумку, и допил противное пойло, отдающее горечью, машинным маслом и носками.
За дверью справлял нужду выглянувший перекурить сосед. Капли мочи попали на открывшуюся дверь и армейские ботинки. Впитываемая подсохшей грязью и пылью лужица натекла на площадке. Турн мог бы уйти в отставку и босиком, но командование проявило великодушие, позволив забрать боты с собой.