Лишь равномерный стук сердца отдает в уши.
Ника вытянула руку и пошевелила пальцами, сжала их в кулак, согнула ногу в колене и подняла ее выше, ставя ногу на скамейку, чтобы рассмотреть шрам на коленке, полученный еще в детстве. Шрам исчез. Вокруг солнечно, слышны щебетания птиц в ветвях ухоженных деревьев, что-то плескается в окультуренном пруду у фонтана. На ней розовый сарафан и босоножки с низким каблуком, на плече висит сумочка.
Пытаясь вдохнуть полной грудью, Ника закашляла и чихнула, из-за попавшей в нос пыльцы росших на клумбах цветов.
Как в пугающе реальном сне, но при этом, полностью осознавая реальность происходящего, она настороженно дотронулась пальцами до теплого дерева парковой скамейки, до посыпанной песком дорожки, до зеленеющей травы. Моргнула и сделала неловкий шаг, чтобы хоть как-то усомниться в происходящем. Тут-то ее и накрыло волной звуков и запахов, мир закрутился в водовороте красок. Она беззвучно закричала или это кричит разум, отказывающийся верить в происходящее.
Разум ее успокоился, точно проснувшись и отмахнувшись от остатков почудившихся кошмарных сновидений.
— Ну как? — неожиданно прозвучал за ее спиной голос отца.
На что ему ответил Генри:
— У меня нет слов…
— Еще бы!
Ника повернулась на каблуках. Перед ней стоял, опираясь на элегантную трость, отец, помолодевший и сияющий здоровьем. На нем темные спортивные брюки и цветастая рубашка, верхние пуговицы расстегнуты. Рядом с ним, в беспокойстве щупая себя, топтался Генри с сияющим румяным лицом, сбросивший килограмм сорок-пятьдесят и одетый в строгий костюм, на ногах начищенные до блеска туфли.
— Невероятно… Немыслимо, — не унимался изумленный Генри. — Как такое возможно? Я ведь вижу своими собственными глазами. Чувствую ветер… да как такое возможно?!
— Разница в количестве информации.
— Если бы минуту назад я не села в то кресло и не одела бы шлем, то навряд ли смогла бы сейчас сказать, что это виртуалка.
От собственного голоса мурашки пробежали по спине, и Нику потянуло непременно потрогать воду в видневшемся рядом пруде, от чего она сорвалась с места и побежала, забавно размахивая руками.
— Стой! — Нурса попытался ее остановить. — Туда…
Ника с размаху влетела в невидимую стену, больно стукнувшись ногой, лбом и носом, и от удара в неожиданно появившееся поле уселась на рыхлый песок дороги.
— Еще нельзя, — закончил Нурса.
Потирая ушибленную коленку, Ника возмутилась:
— Что за ерунда?
— Прости, я пока не могу запустить мир. Только часть парка.
— Сразу не мог сказать?
— Хотел, чтобы вы оценили окружение.
— Я оценила, большое спасибо, — потрогала переносицу.
— Не сердись, — улыбнулся ей отец. — Здесь все живет и развивается. Пока что мир населен запрограммированными персонажами, чтобы заполнить пустоту.
— Признаю, что очень реально. Грань размывается с каждой проведенной здесь секундой, — Генри присел на лавку и облокотился на спинку, подставляя лицо солнечным лучам.
Легкий ветерок скользил по сплетенным в косы волосам Ники. Даже прикрыв глаза, она не могла различить, где же реальность, а где лишь иллюзия, навязанная ее сознанию бездушной машиной. В пруду продолжало что-то плескаться, хоть он и находился за невидимой глазу стеной. Птицы жизнерадостно щебетали, и ветер шумел в кронах.
— Нам пора назад, — тихо проговорил ее отец.
Пощелкивание аппаратуры, далекий писк и фон в шлеме раздался в ушах. И никаких тебе больше щебетаний и порывов ветра. Ника сняла шлем и приняла вертикальное положение, выползая из кресла. Ощущалась небольшая усталость и чувство легкого обмана.
— Так нечестно! — выпалила она в лицо отца, как только тот поднялся и занялся разглядыванием каких-то показаний на проекторе у панели кресел.
— Надо протестировать и запустить небольшой городок, в парке которого мы находились, а после уже все ядро будет доступно, создавая целый мир. Ядро будет расти постепенно. Появятся новые планеты и миры.