Кофейная стратегия! Длиннющие разговорчики вместо отпора! Автономия – моя хата с краю. А если придется всерьез и надолго? Вот Франко опять продвинулся. Как тогда? Густая терпкая малага на такой жаре начинает действовать. Как тогда? Необходимо единство, армия.
– Мы против армии вообще. Мы – анархисты. Военным нельзя доверять.
Что это? Специфика? Испанская революционность? Анархия – мать порядка. Мне это знакомо с тулузских времен.
Но время на исходе. Пора на поезд. Наш «тыловой политикан», как мы успели его окрестить, устраивает нас в вагон, шумливый, душный, битком набитый молодежью. Все – только на фронт. Прощание, приветственные крики (дебаркадер ненадолго ожил). Поехали. Мы усаживаемся, знакомимся, обмениваемся сигаретами.
– О, голуаз[10] – неплохо. А наши – в другую бумагу надо переворачивать. Вот так.
– Откуда?
– Из Парижа.
– О!
– А я – вон из-за тех гор. Победим! Мы им покажем! Разобьем!
Чем ближе к Барселоне, тем больше народу в поезде. Черной душной ночью, наконец, прибываем.
Ликующая Барселона
Какой контраст с нерастревоженным захолустным Порт Боу! Какое ликование, какой энтузиазм!
Я снова, как недавно с Жаклин, на всенародном празднике: захватывающем, шумливом, ярком. Только не взятия Бастилии, а сотен бастилий. Праздник побед френте популар[11]. Грандиозных! Над занесшей над Республикой меч преступной реакцией, над бездельниками-милитаристами. Побед гражданской доблести, разразившегося народного гнева в кипевшие страстями душные июльские дни… «К оружию, граждане!.. На баррикады!»
Бравурных атак и побед – в Мадриде, Валенсии, Каталонии. Тех, кто желал обновления, побед простых людей, охотничьих ружей против пушек, отчаяния над самодовольством, народной смекалки, гражданственности…
«К оружию, граждане!» Великая халео[12]-заваруха! «Победа или смерть!»
Нас подхватил и несет этот поток-заваруха. Мы нашли в нем свое место! Но мы мало еще в чем разбираемся, а разобравшись кое в чем, как там, в Порт Боу, приходим в недоумение. Нам ясна наша цель. Мы знаем, что приехали защищать Республику, народ. Нам вручили для этого винтовки – короткие кавалерийские карабины, но почему-то оставили в Барселоне охранять отель Колон[13]. Мы готовы воевать, хотя больше привыкли скандировать лозунги на наших митингах и к военной профессии относились в недавнем прошлом с явным презрением… «Я не добровольно, а вынужден отбывать у вас воинскую повинность», – заявил я в ротной канцелярии все в той же Двинской крепости, поставив этим крест на военной карьере.
Отель Колон, штаб-квартира Социалистической объединенной партии Каталонии (площадь Каталонии, Барселона, 23 июля – 31 августа 1936 г.).*9
Мы готовы немедленно сразиться с врагом, хотя совсем недавно я собирался посвятить свою жизнь борьбе с болезнями растений. Но мы, кажется, надолго застряли в Барселоне.
Нас куда-то снесло, мы все еще не в настоящем деле, и я пытаюсь представить перспективу.
– Присядем, вот здесь, – Балковенко вытирает пот, – за этот столик. Уф!
Жарко! Мы сидим на краю густого людского потока, среди оживленно тарахтящих, с аппетитом уплетающих, сосущих прохладу через соломинки (здесь еще подают лед), среди затихающего к обеду гула огромного взбудораженного города. Счастливого, беспечного и все еще ликующего!
Приятно после недоспанной ночи вытянуть ноги здесь, на плетеном кресле.
Карабины – между ног. Куда же их девать? А на дула карабинов – лодочки-горрас (пилотки). Невооруженных мало. Разноцветные шелковые рубашки с короткими рукавами и горрас – зеленые, черные, красно-черные и голубые – на дулах винтовок. Удобно и модно. Быстрее подбежит официант. Быстрее обслужат бойцов-героев, победителей, которые уже победили и еще будут побеждать. И девушки охотнее смотрят в твою сторону.
– Как, не дурна? Та, шатенка.
– Она тебе глазки состроила.
– Нет, это тебе. У меня в Париже Жаклин.
Мы сменились на часах у отеля Колон, где находится ЦК Социалистической объединенной партии Каталонии (сокращенно ПСУК) и пошли втроем бродить в пряной прохладе летнего утра по расфранченным бульварам, улицам и площадям с реющими флагами – местам горячих схваток 19–20 июля. По памятным местам.
Баррикада на авениде Параллель в Барселоне (19–21 июля 1936 г.).*10
Баррикада в районе де Грасия в Барселоне (19–21 июля 1936 г.).*11
Баррикада на улице Майор де Грасия в Барселоне (19–21 июля 1936 г.).*12
– Вот здесь, на углу этой улочки, – ногой небрежно на неразобранную баррикаду из брусчатки мостовой, – мы сидим, выставили ружья, а гуардия сивиль[14] (жандармы) – там. Мы им: «Да здравствует Республика!» (темную горра еще набекрень так, чтобы была видна блестящая, густо смазанная растительным маслом темная, как смоль, прическа). Потом – залп! Те – драпать…
По памятным местам горячих схваток. И по широкой тенистой Рамбла, той, что от площади Каталонии, на которой отель Колон, идет к порту, к китайскому кварталу (баррио де чинос), где днем и ночью в подслеповатых кабачках шумят и пьют. Пьют и поют, и ищут любви.
В потоках веселых барселонцев, мимо шумных про́водов, несущихся на расписанных призывами, лозунгами грузовиках, в автобусах и кочес[15] – на фронт, к победе.
Вдоль сплошного ковра разноцветных флагов, панно и портретов, ковра от крыш до тротуаров. Под огромными лозунгами через улицы – «Да здравствует Каталония!» и «Мы победили!», среди криков и ликования, среди шума до наступления жары и часа комиды (принятия пищи). Праздник, как 14 июля в Париже. Нет, ярче, цветистее, он не прекращается вот уже месяц.
В группе охраны ЦК ПСУК мы недавно. Попали сюда на второй день после приезда в Барселону.
Тогда ночью, на привокзальной площади, нас всех посадили в грузовики, долго бешено мчали по освещенному городу, крутили до одури на поворотах. Остановились у глухой стены – у бывшей казармы гуардии сивиль, а теперь – анархистов.
14
Гуардия сивиль – жандармы, патрулировавшие сельскую местность (часть из них перешла на сторону мятежников).