Мы разделяемся: нашей проводнице нужно совсем в другую часть архива.
— Я быстро найду свои книги и помогу вам сориентироваться в секции огненной магии. Подождите здесь. Вон там можно чай сделать, — девушка обходит меня по широкой дуге, направляясь к одному из коридоров. — Я скоро.
— Я с тобой! — встрепенулся Наас. — Помогу нести сумку и книги. Зарин пока разберется с чаем для всех, — ей нечего возразить, а рыжеволосый маг уже отбирает тяжелую ношу и посылает мне пристальный взгляд.
— Не торопитесь. Я подожду, — пора.
Они скрываются за шкафами, сопровождаемые загоревшимся светом — лишь в их коридоре. Голоса удаляются, последним доносится смех Нааса — надтреснутый, нереальный. Смыкается тишина. Нахожу картонные стаканчики и электрический чайник в нише рядом со входом. Несколько томительных минут, пока за синим пластиком булькает вода, залить кипятком пакетики. Алиби готово.
Сворачиваю в проход между ближайшими полками. Почему-то на меня волшебство не реагирует, поэтому слепо веду пальцами по корешкам книг, иногда натыкаясь на пустоту перпендикулярного прохода. Один, второй, третий, десятый, пятнадцатый… бросаю считать. Желтый квадратик за спиной служит ориентиром — если прищурится, можно еще различить кусочек стола и две лампы. Поскрипывание половиц под ногами складывается в странный ритм. Замираю, прислушиваясь. Слева, далеко-близко, кто-то по инерции делает еще несколько шагов.
Темнота разом кажется безбрежной и липкой. Знакомый стылый ужас сдавливает горло. Твари.
Бросаюсь вперед, но сразу ухожу вправо. Петляю, цепляя углы, среди секций — уже не слышу, где я, а где… нужно остановиться и понять, от чего я бегу, но…
Я никогда не останавливаюсь, — слова Нины звучат в ушах.
Боковым зрением ловлю отсвет. Назад. Белая полоска. Почти пропустила! Удар о шкаф — поврежденное накануне плечо простреливает болью. Полоса впереди
прыгает, увеличиваясь, превращаясь в приоткрытую дверь. Не успею! Чужие шаги оглушают, теперь они не пытаются спрятаться! Догоняют!
Нет — гонят. Понимание настигает слишком поздно, когда я уже захлопываю дверь и поворачиваю ключ в замке. Прижимаюсь щекой к морозному металлу. Прислушиваюсь.
Тихо.
Лишь сердце грохочет в груди, лихорадочно звенит украшение на шее. Стискиваю, заставляя замолчать. Выдохи оседают на блестящей поверхности. Холодно. Вытягиваю ключ и прячу в карман, пячусь. Неужели это оно? Тварь в Заповеднике указывает мне путь? Или…
Или — розыгрыш?
— Проверка? — втягиваю воздух сквозь зубы. Проверка: история с тварью, ритуалами. Испуганный рыжий волшебник и случайная помощница. Вдруг здесь принято встречать новичков подобным унизительным образом, и где-то совсем рядом дожидается умирающая от смеха толпа? А там, в архиве, между полками крались вовсе не чудовища, а люди?
Накрываю пальцами шрам и считаю до десяти. Хватит. Если происходящее шутка или испытание, то я слишком поздно спохватилась.
— И повернуть назад — значит сбежать, — шепчу, отворачиваясь.
Длинный коридор снизу доверху скован белой плиткой. Как в больнице, и пахнет похоже — озоном. Заплетенные железом лампы дневного света на стенах. Других дверей нет. Стараясь не сорваться в бег, спешу прочь от архивной тьмы. Впереди поворот, еще десятки метров сияющей белизны. Решетка. С натужным скрипом пропахивает дугу на полу.
В воздухе трещат чары, резко пахнет гнилью. Я содрогаюсь всем телом, ожидая удара, но наказания не следует. Ладно… хорошо. Быстрее, у меня мало времени! Несколько шагов — и я в просторной комнате. Стол и стул посередине, с десяток дверей по периметру. Тяжелые, оббитые металлом, с решетчатыми окошками. Возле каждой на полу темнеет люк.
По сияющей под лампами поверхности стола растеклась кофейная лужа. Пропитавшая газету темная жидкость капает с края. Трогаю: еще теплая. Сзади раздается стук.
Разворачиваюсь, сбивая чашку — осколки разлетаются веером и черными брызгами. Никого. Стук повторяется. В одном из окошек мелькает тень. Сюда. Тварь стоит прямо за дверью. Колени слабеют, а дыхание застревает в горле. В памяти звучат слова безымянной девочки: это большой мир. Здесь хватит места для любых чудовищ, и злых, и добрых.
Добрых я никогда не встречала.
Но и злых не видела — по-настоящему четко, такими: неподвижными, спеленутыми безжалостным светом.
Угловатая, чуть ниже меня, она словно соткана из мрака. Черная чешуйчатая кожа на длинном лице, черный мех и черные же рога — тонкие, чуть изогнутые. Узкие ноздри трепещут, будто пытаются уловить мой запах. Не разобрать выражения полночных глаз, но стоит ей прищуриться — и колба на поясе взрывается. Поднимает лапу — неожиданно хрупкую, птичью. Кинжальные когти скребут по стеклу, не оставляя следов. Я не сразу понимаю: тварь на что-то показывает, а тогда замечаю на стене кнопку и прорези динамика. Во рту пересыхает.
— Я ждала тебя, — ее голос продирает ознобом. Даже не голос — шорох, какой раздается ночью из темноты пустых комнат. От него хочется кричать, но не можешь произнести и звука. Холод близкой смерти колет сердце.
— Да, в архиве. Я заметила, — хриплю в ответ.
— Нет, еще раньше. Очень давно я жду мага, подобного тебе, — тварь склоняет голову набок, препарируя взглядом.
— И это я знаю, — Наас не отвлечет Айяку надолго. Разворачиваю бумажку с чарами. — Мне нужно возвращаться. Как…
Осекаюсь. Как мне убить тебя? Пусть ты хуже, чем мертва… Прикусываю губу, ощущая, как теплеют щеки, но тварь фыркает, обнажив ряд серебристых игольчатых зубов — смех наждаком проходится по нервам:
— Легко. Но погоди, — заворачиваюсь в кофту. Пальцы путаются среди звезд, приковывая ее внимание. Угловатые черты неуловимо меняются, словно разламываются — подернувшись дымным шлейфом, а потом тварь отворачивается и отходит от решетки.
— Нет, — быть рядом с ней невыносимо. Я словно опять на складывающейся крыше, среди дрейфующих обломков.
В секунде от боли и убийства.
В сантиметрах — от чуда.
— Сейчас или никогда. Если хочешь продолжить гнить здесь, то без проблем, — говорю силуэту в дальнем углу камеры.
Разливший кофе должен быть близко.
— Не хочу, — тварь вырастает вплотную к стеклу. Высокий лоб прорезают глубокие складки.
— Тогда что мне сделать, — поднимаю лист, чтобы она видела рисунок. Но она смотрит только на меня, шерсть на изящной шее встает дыбом. — Что?…
— Возьми меня с собой.
— …что? — глупо повторяю. Именно об этом предупреждал Наас: нельзя дать ей запутать себя.
— Стань моим хозяином. Если будешь питать меня силой, я спасу тебя от людей, что заправляют здесь. Он ведь пообещал тебе защиту, рыжий мальчишка? Я научила его выживать. Я знаю каждое слово, что он скажет тебе — и всех их будет мало. — Трясу головой: черная дыра за невидимым стеклом поглощает внимание без остатка. — Твой свет слишком ярок. Освободи меня. Я помогу. Никто не пострадает… пока сама не захочешь.
— Не захочу! — вскрикиваю, обрывая вкрадчивый шепот.
— Тогда тем более нечего бояться, — хмыкает. — Я прогоню других. Ты больше не будешь шарахаться от собственной тени, — да она смеется надо мной! Бью кулаком в дверь, шиплю:
— Очень остроумно! Да ты такая же, как они! И как Хайме, Советник, даже Наас! Тебе тоже что-то нужно от меня, а я ни черта не понимаю! Каждый просит довериться, а мне постоянно кажется, что все это — сплошной бред или розыгрыш, или я сошла с ума! И эта ваша магия… Хватит! Я ухожу!
— Нет! — кричит раненым зверем, вжимается в прозрачную преграду. — Нет! Стой! Не бросай меня здесь! Убей, но не бросай!
Отворачиваюсь. Создание беснуется за спиной, пока я судорожно разглаживаю скрученный в тугой жгут лист с чарами — когда только успела?…
Господи. В коридоре… Зажимаю кнопку динамика, прислушиваюсь:
— Кто-то приближается! — еще далеко, но меня прошибает холодным потом. Тварь взвивается, хрипит:
— Забери меня! Прими мою клятву! Она свяжет нас…
— Не могу! — и убить теперь не могу! Если меня найдут рядом с трупом, никто не поверит в совпадение.
— Просто скажи — да! Сейчас! Я останусь здесь, пока дух моего создателя заперт в могиле. Найдите ее! Советник Тлалок! Заклинание изгнания! Используй свою кровь! Когда Тлалок умрет, барьер на камере рассыплется, я смогу перемещаться в твоей тени: ты станешь единственным повелителем. Моя жизнь будет полностью зависеть от твоей воли! Ты ничего не теряешь, наоборот, — она застывает натянутой струной, смотрит не мигая. Мотылек у пламени.