— Доктор предупреждал, что такое возможно, — спокойно ответил муж, не сводя глаз с газетной статьи, — к середине курса все будет как раньше.
— Дом старый. Призрак просто померещился. Или приснился.
— А царапины? Нет, я не хочу рисковать. Помнишь, какой она была после той поезд…, — он осекся и бросил быстрый взгляд на дочь, но Лиска тупо смотрела в одну точку, равномерно работая челюстями, — после того нервного срыва. Сколько мы мучились, помнишь?
— Да, но…
— Еще неделю, — твердо заявил отец.
— Что же делать с работой?
Игорь задумался, но тут Лиска съела последнюю ложку макарон и потянулась к стакану воды. Взяла приготовленную таблетку и проглотила ее.
— Как ты? — поинтересовался отец.
— Все хорошо, — словно зомбированная ответила дочь.
— Ты будешь сама принимать лекарство?
— Да, папа.
— Ну вот, проблема решена, — обрадовался Игорь. Жена с сомнением на него посмотрела, но промолчала.
Ночью было тихо. Впрочем, даже если бы невидимая кошка и прыгнула на подушку, вряд ли бы Лиска обратила на это внимания. После каждой таблетки собственное «я» возвращалось все позже. Способность размышлять или сопротивляться отбило напрочь. Вот в паутине висит паук. Почему его назвали таким словом? Па… папа? Папа уки? Ук — умный кот? Паук в паутине. Висит.
Руки машинально поглаживали Вику.
Снова снился кабинет. Только не такой страшный, как в прошлый раз. Доктор мило беседовал, задавал вопросы. Лиска их не запоминала и отвечала так, словно вызубрила текст.
— Она идет на поправку, — радостно говорил доктор.
Лиска оказалась в коридоре и смотрела на табличку со стрелочками, совершенно не понимая почему они нарисованы именно так.
— А она сможет вернуться к… нормальной жизни?
— Кто знает, — доктор развел руками, — медицина идет вперед семимильными шагами. Пусть принимает вот эти таблетки. Потом снова покажетесь, но срывов больше быть не должно. И еще, увезите ее куда-нибудь подальше. Городская жизнь ей противопоказана.
— А что если она всп… если снова станет ну…
— Я вам выпишу еще упаковку, — доктор немного помялся и добавил, — но это на крайний случай. Лекарство гораздо сильнее, поэтому и эффект может оказаться противоположным. Если будет безразличие, плохой сон или наоборот частый сон, значит все хорошо. Это временный побочный эффект. А вот если она станет слишком энергичной, тогда прекращайте прием.
Лиска открыла глаза. Кто-то рядом довольно урчал и мял одеяло. Она протянула руку и коснулась чего-то влажного, мягкого и холодного. В воздухе повис запах сырости и гниения. Нечто спрыгнуло на пол. Лиска увидела тонкий кошачий хвост.
Лиска вылезла из кровати и зашагала вслед за кошкой. Обычно закрытая входная дверь оказалась распахнута настежь. Лиска заметила силуэт, топтавшийся на пороге. На улице луна ярко освещала путь, словно ввернутая в небо лампочка на добрую сотню ватт. Кошачий силуэт настолько искусно прятался в траве, что виднелся только шнурообразный хвост. Что-то в движениях кошки было странное, словно она двигалась с трудом, заваливаясь налево.
Они прошли камень и вышли к канаве. Силуэт исчез.
— Мяу, — раздалось позади.
Черная тварь выглядела как кошка. Луна светила прямо на нее, но тело словно поглощало свет. Вода в канаве забулькала. Пузыри схлопывались с чудовищным звуком. Чпок! Как будто лопался воздушный шарик.
Если это сон, то пора бы проснуться — мелькнуло в голове. Однако, Лиска все также стояла на хлипкой доске через канаву, а черная тварь буравила взглядом. Точнее, казалось, что буравила, ведь глаз у «кошки» тоже не было.
— Мяу, — прозвучало угрожающе.
Лиска зачем-то опустилась на четвереньки. Она и сама не понимала зачем. В этот момент она чувствовала себя падающей в яму Алисой, только вместо кролика была черная тварь. Наверное, у Алисы тоже не было другого выбора, кроме как побежать за кроликом?
Вика куда-то исчезла. Лиска попыталась прижать ее к груди, но в руках ничего не оказалось. Лиска поняла, что осталась одна. И в этот момент раздался смех. Дикий, жуткий смех. За кошкой стоял силуэт. Тот же самый, что махал в окне комнаты в первый день. Невысокий, хрупкий, слишком тонкий для живого существа. Руки-веточки покачивались, напоминая щупальца медузы. Глаз Лиска не заметила, но почувствовала тяжелый, властный и холодный взгляд. Тварь хохотала. Жутко. Страшно. Мерзко. Было в ней что-то от паука, поймавшего в ловушку муху. Лиска понимала, что именно она была добычей.
Доска закачалась. Из канавы высунулась черная голова кошачьей твари. Тонкими лапами она раскачивала «мост». Лиска закричала, пытаясь сохранить равновесие. И тут силуэт оказался рядом. Словно сделал один быстрый, но незаметный шаг. Руки-ветки толкнули Лиску, и она с шумом плюхнулась в грязь канавы. Она барахталась, пытаясь ухватиться за доску, но доски уже не было. Ничего не было. Одна огромная черная топь. Лиска тонула в ней, захлебываясь, трепыхаясь, как рыба на берегу. Что-то тянуло вниз. Водоросли мягко обвивали ноги, связывали, мешали сопротивляться.