— Она нас сдаст, — сказал младший.
Серый пожал плечами и сплюнул. Лагерь он терпеть не мог, а все, что могли с ним сделать — это исключить и отправить в город. Но тут был еще вопрос подчинения. Страх — лучший метод послушания. Не важно к кому он применялся. Школу Серый делил на две касты: достойных и остальных. Можно обидеть слабого. Одного, второго, третьего. Все будут молчать и радоваться, что сегодня они не попали в список жертв. Достойные всегда выбирают крутых ребят. Тех, кто сеет страх и готов показать силу. Нытики и нюни никому не интересны. С первого года Серый показал, кто в школе самый крутой, и никто до сих пор не смел перейти дорогу ему или его приятелям.
Но было и еще кое что. Лиска догадывалась об этом еще в городе, а сейчас, глядя на злобно поджатые губы мальчика, окончательно убедилась. Обычного унижения Серому уже не хватало. В нем жило что-то дикое, необузданное и агрессивное. Его глаза блестели адским огнем, когда он получал удовольствие. Глубоко внутри Лиска понимала, что рано или поздно Серый перейдет грань между обычным унижением и настоящим насилием, а может даже и убийством.
— Эй!
— Отс… тань… те…
— Хочешь получить обратно?
Он взял куклу и помахал перед лицом жертвы.
— От…дай!
— Убедишь старого козла отвалить, отдам.
Серый отошел на шаг и уставился на небо.
— Что тут происходит? — сторож протиснулся через толпу ребят, — милая, ты в порядке?
От него жутко несло перегаром. Дрожащей рукой он помог девочке подняться. Несколько секунд смотрел на ее заплаканное лицо на котором уже расцветал синяк.
— Эти тебя обидели?
Он ткнул пальцем в троицу. Серый провел ладонью кукле по горлу. Девочка хотела что-то сказать, но закашлялась и покачала головой.
— Я… просто упала и… все хорошо.
— Точно? Ты не врешь? Шепни мне на ухо, я никому не скажу.
— Все хорошо. Все хорошо, — бубнила она, по-прежнему дрожа.
— Хм. Ну ладно. Расходитесь, нечего тут толпиться. Ну! Кому я сказал! И ты тоже иди, а вымазалась то… ну ничего, переоденешься и вновь станешь красоткой!
Старик подмигнул ей и двинулся обратно. Толпа быстро рассасывалась. В конце концов остались только мучители и их жертва.
— Молодец, — Серый сделал вид, что хлопает в ладоши, — четко сработала. Прям как взрослая. Только нафига тебе кукла? Я придумал кое-что получше. Мелкий, притащи веток и дай бумагу.
Младший метнулся к кустам и с треском наломал сухих веток.
— Бумагу, — потребовал Серый.
— Это от сеструхи, — тихо и с сожалением сказал младший, доставая рисунок.
Нехотя он все-таки отдал смятый листок и получил в подарок одобрительную ухмылку.
Серый достал зажигалку.
— Что ты… — девочка побледнела больше прежнего.
— Поиграем в игру — сожги ведьму, — ухмыльнулся Серый и чиркнул зажигалкой.
— Сторож идет! — предупредил младший.
— Пофигу, успеем.
Огонь быстро взобрался по веточкам. Серый сжал голову куклы и дернул. Хряк!
Девочка снова упала на колени. В горле пересохло, в глазах застыл ледяной страх.
Серый швырнул куклу в огонь, помахал оторванной головой в воздухе и бросил к изуродованному игрушечному телу.
— Пошли отсюда.
Серый нагнулся и вложил что-то в ладонь девочки.
Лиска беспомощно наблюдала, как бедняжка подползла к костерку и вытащила подгоревшую голову куклы.
— Наташа… — прошептала девочка.
— Наташа… — прошептала Лиска.
— Что ты творишь, дуреха! — сторож носком грязного ботинка раскидал почти прогоревшие веточки и затоптал. Остатки куклы с хрустом вошли в землю, — откуда зажигалку достала?
Старик схватил девочку за руку и поставил на ноги.
— Ну-ка пошли к директору.
Девочка безвольно топала следом, прижимая к груди игрушечную головку.
— Стойте! Она не виновата! — надрывалась Лиска, но девочка и сторож очень быстро скрылись вдали.
Облака расступились. Словно занавес, с неба опустился густой туман. Но не серый, а черный. Чернильно-черный. Лиска поняла, что снова может двигаться и побежала вперед, пытаясь выбраться на свет. Где-то рядом черные воды с грохотом разбивались о невидимые берега. По лицу хлестал вязкий противный дождь. Но Лиска была не одна в окружавшей ее темноте. Кто-то следил за ней. Она чувствовала его присутствие.
Незримый наблюдатель был одновременно повсюду и нигде. Его сила сводила с ума. Отвратительная, как черные гнилые воды; сырая и тухлая, как капли черного дождя. Лиска в ужасе бежала прочь, но в то же время какая-то ее часть тянулась к невидимому существу. Тянулась не ради праздного любопытства, а из жалости и сострадания.