– Что именно вы хотите знать? Кто он такой?
– Да нет, это мы знаем. – Я разговаривал небрежным тоном, как человек, уставший от собственной осведомленности. – Хотелось бы уточнить, зачем он с вами встречался.
Халед молчал. Дураком он не был, хотя трусость, несомненно, не признак большого ума. Разумнее быть храбрым, но этим качеством ливанец, похоже, обладал не в полной мере. Сейчас он придумывал, как бы ему ответить, чтобы я от него отвязался, но и чтобы ничего существенного не сказать.
– Этот человек неуправляем, – помог ему я. – Мы пришли к выводу, что вы в опасности, а терять вас совсем не хочется.
– Я знаю, что он неуравновешенный, – произнес наконец ливанец. – Только не знаю, как с этим быть.
– Он скоро уедет, – попробовал ободрить его я. – А до Йемена далеко.
Халед странно посмотрел на меня.
– Нет?
– Нет, он сказал, что в конечном счете его решили оставить в Лондоне.
– И чем он будет заниматься?
Ливанец замялся. От волнения он стал сучить ногами. Я этого, конечно, не видел, только стол задрожал.
– Если он и у вас вызывает опасения, лучше сказать нам, – подтолкнул его я.
– Мне точно не следует об этом говорить. Мы можем оставить этот разговор?
Я пожал плечами:
– Можем, конечно. Но если продолжим, вы очень скоро похвалите себя за то, что рискнули. Итак?
Ливанец засопел. С одной стороны, избыточный вес и соответствующая нагрузка на сердце. С другой – вылезающие наружу заросли в ноздрях, препятствующие поступлению кислорода. Давай, решайся! Ты же понимаешь, что перед тобой сейчас не человек сидит, а новый контракт. Ну, хорошо, я помогу еще.
– Вы же прекрасно понимаете, что я не из собственного любопытства это спрашиваю, – сказал я. – Мы же с вами профессионалы, можем перескочить вступительные этапы.
Толстяк запыхтел.
– Ну, хорошо. Мне почему-то кажется, что вы не обманете моего доверия. Этот юноша будет заниматься некоторыми поставками.
– Некоторыми поставками некоторых видов вооружения? – предположил я и попал в точку.
– Ну, раз вы и сами это знаете.
– И для кого? Я, как вы убедились, что-то действительно и сам знаю. Но мне важно понимать, насколько вы готовы вести дела откровенно.
Халед снова запыхтел. Глупо это с его стороны – ответ же очевиден. Достаточно следить за тем, что происходит в мире.
– Ладно, это мне тоже и без вас известно, – устало произнес я. – Для талибов и чеченцев. Ну, в первую очередь.
Карие маслины Халеда по-прежнему смотрели выжидающе.
– Но он же и что-то конкретное вам сказал.
Не возразил ливанец – снова я правильно предположил. Попробуем зайти с другой стороны, задать вопрос, ответить на который ему будет не трудно:
– Вы уже передали эту информацию дальше?
– Пока нет.
И поставил жирную точку. Глупый я! Ливанцы в Средиземноморье и по всему миру – люди дела. Так что говорить с ними надо соответственно. А Халед к тому же действительно профессионал, в своем понимании. Мне цену нужно назвать – вот чего он ждет.
– Хорошо, я задам другой вопрос. Кому вы собирались эти сведения сообщить? Нашим английским друзьям?
Толстяк опять засопел.
– Мы тоже готовы сделать вам предложение, – продолжил я. – Что-то вы можете по-прежнему передавать нашим британским коллегам, но самую интересную информацию мы хотели бы, чтобы вы приберегали для нас.
Халед отпил кофе и прищелкнул языком, как бы признавая солидность если не предложения, которое пока не было сформулировано, то по крайней мере стороны, которая собиралась его сделать. Такой восточный прием в ходе переговоров. Теперь, когда начался торг, он уже не спешил.
– Вы американец? – уточнил он.
Я отпил виски. Двойной «Джек Дэниэлс» без содовой и льда.
– Как видите. Как слышите.
– Почему бы вам не запрашивать сведения от самих англичан?
И он туда же! Как и Ашраф, он думает, что союзные спецслужбы делятся всеми секретами. Что, один я такой испорченный?
– До нас доходит далеко не все, – сказал я. – Люди боятся засветить свои источники, это нормально. У нас с этим даже еще строже.
Это я сказал, чтобы его успокоить. Раз он таким боязливым зайцем выступает перед Ашрафом.
– Но вы не возражаете, чтобы я давал что-то только… старым друзьям?
– Нет, если самое важное достанется нам.
– И в этом случае…
– И в этом случае вы будете получать на треть больше, чем платят вам они.
Я все понимаю. Как он может определить, какие сведения наиболее важные, это одному Аллаху известно. Халед будет продолжать давать информацию англичанам, французам, египтянам и теперь, возможно, Конторе. То, что связано с международным терроризмом, волнует всех. Но французов интересуют в первую очередь алжирские и марокканские террористы, египтян – египетские. Так что Халед сведения в какой-то мере сортирует, но часть их, вероятно, сливает всем. Надо ему помочь.
– Нас в первую очередь интересуют талибы, – сказал я. – В ближайшей перспективе мы ожидаем неприятностей именно из Афганистана. Ну и Чечня для нас тоже важна.
– Почему Чечня? – с подозрением спросил ливанец.
– По очевидной причине – это сейчас самая большая головная боль для русских. – Халед нахмурил брови еще больше. – Нет, мы не собираемся помогать сепаратистам, – поспешил рассеять его сомнения я. – Мы уже однажды помогали врагам русских, как раз в Афганистане, и вы знаете, чем это закончилось.
Халед кивнул:
– Бен Ладен.
Я кивнул в свою очередь.
– Нет, мы с русскими наладили обмен информацией. Они помогают нам с талибами, мы им подбрасываем кое-что по Чечне.
Лицо толстяка прояснилось – теперь он мог переходить к делу.
– Две с половиной тысячи фунтов в месяц кажется вам разумным вознаграждением? – так церемонно сформулировал он свой запрос.
Две с половиной тысячи, это сколько будет в пересчете? Минут пятнадцать – двадцать боя, в котором может погибнуть с десяток парней, чьи жены, дети, матери ждут их дома? Людей, у которых впереди было три четверти жизни? На чем-нибудь другом пусть государство экономит! Только таких, как Халед, надо вести на коротком поводке.
– Начнем с полутора тысяч в первый месяц и со второго дойдем до вашей суммы, если увидим, что это того стоит. Так будет справедливо?
– Я же еще расплачиваюсь с информаторами.
– Хорошо, начнем с двух тысяч. Согласны? – Ливанец кивнул. – Так что вам принес в клювике Рамдан?
– Мы что, уже начинаем?
– Разумеется. Время – деньги.
Халед снова засопел. Не уверен, что с ним расплатятся сразу после покупки, но решил рискнуть.
– Это как раз связано с Чечней. Они купили на Украине АК-47 с подствольными гранатометами. Еще советского производства, но новехонькие, в масле. Первая партия – триста штук. Товар будут поставлять морем через Грузию. Но продавец приедет за деньгами сюда, он требует оплату наличными.
– Кто продавец? Где будет происходить передача денег?
Халед замялся:
– Вы спалите Рамдана, если первое же его дело провалится.
– Не беспокойтесь, мы не станем вмешиваться в сделку. А мало ли что может случиться на бескрайних морских просторах.
Толстяк залез в бумажник и вынул оттуда клочок бумаги, испещренный арабской вязью.
– Человек называет себя генерал Матвеенко, Геннадий Матвеенко. Но прилетит ли он по своему паспорту или по чужому, неизвестно. А груз находится на воинских складах в… – Халед, сощурившись, согнулся над своей бумажкой, – в городе Балта. Да, Балта. Знаете такой?
Я знал, но отрицательно покачал головой.
– А когда будут сведения об отправке груза? Точная дата? Из какого порта? На каком судне?
– Об этом пока не было речи. Деньги же еще не переданы. Рамдан сообщит мне детали, когда сделка будет заключена.
– Он знает, кому вы эти сведения собираетесь передать?
– Нет. Ему все равно. Его интересует лишь, сколько заплатят.