— Мы вынуждены вас арестовать, — сказал он. В голосе его слышалось сожаление.
Штейнер покорно и заискивающе кивнул американцу.
— До выяснения степени вашей вины перед нашим командованием и армией, — добавил американец.
Всё время, пока шла официальная беседа между Вовой и офицером, солдаты-американцы сочувственно поглядывали на Вову и его товарищей. Когда офицер направился к выходу, сержант-американец бросился к Вове. Он сунул ему в руку блокнот и самопишущую ручку с золотым пером и о чём-то с жаром попросил.
— Американский сержант просит вас расписаться на память в его блокноте, в знак уважения к вам и вашим товарищам, — сказал переводчик.
Вова смутился. Он взял ручку и осторожно, боясь сломать перо, написал в блокноте свою фамилию, имя, город, где он родился и жил. В конце пометил: «10/V 1945 г. Лагерь смерти. Германия».
Переводчик прочитал сержанту написанное. Сержант потряс Вове руку:
— О’кей! Сенк’ю![28]
Вова протянул ему ручку, но сержант сделал отрицательный жест. Переводчик сказал:
— Возьмите её себе на память, боевой товарищ.
Вова улыбнулся, ещё раз пожал руку сержанту, и тот, довольный, зашагал к выходу из лагеря.
Американцы увели Штейнера с собой, позволив ему одеться, в военную форму гитлеровской армии.
После ухода американцев Вова и Андрей устроили совещание активистов. Всех пленников удивило, что на их вопрос о возвращении на родину американец не ответил. Это сильно беспокоило каждого, и теперь то один, то другой, то целые группы приходили к Вове с тем же вопросом, который беспокоил его, Андрея и других.
— Что будет дальше, как и с кем говорить о возвращении на родину? — спрашивали они.
— Мы и сами не знаем, — отвечал Вова. — Подождём день-другой, а там начнём действовать.
Но, как действовать, что предпринять, Вова представлял себе смутно. Совещание, которое они провели, тоже ничего не дало. Однако решили: немедленно обратиться к новому коменданту, назначенному американцами, с просьбой о решении этого вопроса.
Несмотря на то, что в лагере ликовали, пели песни, смеялись, радовались, продолжали митинговать, писали на стенах лозунги о мире, о победе и свободе, многих насторожила встреча с американцами.
Американские покровители
События в лагере развернулись так, что ни Вова, ни его товарищи не могли понять толком, что же произошло. Появились новые хозяева — американцы. Они переименовали лагерь смерти в «лагерь перемещённых лиц», но на родину по-прежнему никого не отправляли.
Когда, в довершение всего, в лагере неожиданно появился Штейнер в качестве инструктора, ребята пришли в замешательство.
Все были уверены, что Штейнер не избежит заслуженного наказания, будет казнён, как преступник-гитлеровец. Ребята долго ломали голову, обдумывая всё происходящее, и недоумевали. Да и откуда им было знать причину странного превращения Штейнера!
В первые дни ареста Штейнер и сам готовился сесть на скамью подсудимых, но одно непредвиденное обстоятельство неожиданно изменило его судьбу.
На допросе в комиссии американских оккупационных войск «по расследованию военных преступлений» со Штейнером беседовали трое: американец — майор от местной комендатуры, в погонах военного лётчика, мистер Грей — представитель по изучению германской военной промышленности, и полковник — уполномоченный главной американской ставки оккупационных войск в Берлине.
Допрос близился к концу. Всё сводилось к тому, что Штейнер должен пойти под суд за уничтожение и эксплуатацию славянских подростков, за активную помощь гитлеровскому правительству вооружением и военными материалами. Но положение неожиданно изменилось, как только стало известно, что Штейнер знает, где находятся секретные документы о производстве нового взрывчатого вещества.
— Скажите, Штейнер, — обратился к нему мистер Грэй, — это ваш завод являлся обладателем секрета нового взрывчатого вещества?
— Да, сэр, — покорно сознался Штейнер.
— Вы бы могли представить американскому командованию соответствующие документы? — спросил полковник.
— Я рад, сэр, служить вам, если это сейчас возможно.
И Штейнера выпустили на свободу под залог в десять тысяч долларов «за недостаточностью состава преступления».
Так из преступника-фашиста он превратился в «порядочного немца». В официальных следственных документах значилось, что Герман Штейнер, офицер гитлеровской армии, служил по мобилизации, нелегально состоял в партии социал-демократов и вёл подрывную деятельность против гитлеровского режима.