Как бы то ни было, обошлось.
И все же напряжение нарастало. Двигаться незаметно становилось все сложнее, а любая стычка с более энергичным патрулем могла оказаться для ребят последней. Да и благополучное окончание их перехода наверняка означало бой. Пятнадцать человек против военной базы. Чем ближе они подходили к своей цели, тем меньше оставалось уверенности в том, что на месте «что-нибудь придумается». Портилась погода, подступала зима, на дорогах встречалось больше машин и солдат, идти становилось все тяжелее. Таежный оазис «горячих ключей» вспоминался часто, и решение идти на прорыв теперь не вызывало былого оптимизма. Уже и сумка с образцами местных вакцин, психотропных обручей и газовых фильтров, что старательно собирали всю дорогу, казалась не стоящей такого риска. Да, ее надо было доставить домой. Но удастся ли это сделать?
В один из серых, промозглых вечеров отравилась Оксана. Обнаружили это случайно и, что называется, вовремя — откачать девушку удалось достаточно легко. Большая порция рвотного вернула Оксану к жизни, но все могло закончиться иначе — доза принятых таблеток была смертельной.
Оксана так и не смогла толком объяснить, что, кроме усталости, толкнуло ее на это страшное решение. Девушку окружили повышенной заботой, ни на минуту не оставляя одну, старательно выдумывая для нее смешные ситуации, но в целом инцидент произвел гнетущее впечатление. Только несколько дней спустя Женьке удалось рассеять тягостное настроение — удачно расторговавшись, они добыли на местном базарчике упаковку вакцин фэй-дельта-фэй, что давно и везде высматривали, и кое-какие лакомые продукты. И Лена, и Женька, на основе сведений из местного медицинского справочника и плохо пропечатанных бумажных аннотаций с русско-немецким текстом, пришли к выводу, что это лекарство от СПИД а, который здесь прививали еще на уровне детских садов. На берегу безымянного озера Женька устроил по этому поводу «праздничные шашлыки». Оксана как будто немного повеселела.
Через две недели скалолазы были уже под Костромой.
Из Москвы Сергей возвращался поздно вечером.
Собственно, он все время так ездил, именно последняя электричка устраивала его больше всего. Домой он приезжал поздно, и ужинать приходилось за полночь.
А последняя электричка — она всегда была проходящей — уходила дальше, на Тверь.
Тусклый, отливающий желтизной свет плафонов не особенно располагал к чтению, и Сергей, полистав вечернюю газету, бросил ее на скамью. Людей в вагоне было мало, и постепенно становилось все меньше. Осмотревшись насчет симпатичных девушек— Настя это Настя, а познакомиться никогда не вредно, Сергей не нашел ни одного подходящего объекта. И вдруг вздрогнул, встретившись глазами с неприметным человеком в черном, сидевшим в тени у самого выхода. Плотная рубашка и внимательный, текучий, как вода, взгляд. Через мгновение человек смотрел уже мимо Сергея.
Это был один из тех, что появились в овраге. Это был Ушастый.
Черт. В первый момент Сергей снова испугался. Но только в первый момент. Еще тогда, во время неудачной и смешной слежки, ему хотелось задать вопрос, и он потом жалел, что не решился. Ему не хотелось снова чувствовать себя трусом. Да он и не был трусом, просто ощущал опасность, исходящую от этих людей. Или ему казалось, что ощущал? Никто не знал, что он пугается этих парней уже третий раз, никто не видел его позора. И ладно ночью, в лесу, а то днем, в самой Москве. Или вот сейчас, в электричке. Испугаться одного. Впрочем, сейчас он его не боится. Почти. Да, в принципе, у него и нет причин опасаться этих парней, он просто не может спросить про кольцо. Стесняется. Они ему не угрожали, не сказали ни одного невежливого слова. И в конце концов, кругом же люди. А тяжелой сумки с вареньем у него на этот раз нет.
Сергей быстро, боясь расплескать собственную решимость, поднялся и пошел к черному человеку. Ушастый внимательно смотрел на него. Непонятно было, узнал он Сергея или нет. Взгляд Ушастого не выражал абсолютно никаких эмоций. Он просто смотрел — то ли на приближавшегося Сергея, то ли сквозь него. Сергей опустился рядом с ним на скамейку.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте.
— Извините, пожалуйста, вы на Покровке выходите?
— Почему вы так решили?
— Ну… Я как-то видел вас там. Недалеко, в овраге. — Ушастый молчал, глядя куда-то мимо Сергея. — Там еще кольцо такое было ночью, огненное. Что это было за кольцо?