Потом, глядя в упор своими подслеповатыми, слезящимися глазами, спросил:
— Что думаешь делать?
— Буду пробираться к своим.
— Ишь какой скорый! — усмехнулся старик. — Ладно, вечером зайду.
Вскоре прибежал Ленька. На вид ему было лет тринадцать-четырнадцать, но он так ловко управлялся с ножницами и бритвой, что оставалось только удивляться.
— Где ты этому учился? — спросил Александр.
— А нигде, сам. На дедуне тренировался.
Часов в восемь вечера опять зашел старик Куцевол. На этот раз сказал только одно слово:
— Пошли.
В хате, куда они пришли, было человек двадцать. Все вооружены. Старший, как выяснилось позже, — бывший председатель сельского Совета, обстоятельно допросил Коняхина. О том, что в Пшеничниках подбили советский танк, они слышали, но, говорят, будто весь экипаж сгорел в танке.
— Документы при себе какие имеются? — спросил председатель.
— Нет, — Александр рассказал всю историю с документами. К счастью, среди присутствующих нашелся один человек, который подтвердил, что Фому Мироновича Приходько немцы действительно арестовали.
Коняхину поверили.
Старший сказал, что набирает людей в лес, но с партизанами пока не связан. Последнее, как догадался Александр, сказал из предосторожности.
В лесу Коняхин пробыл всего пять дней. Начала пухнуть раненая рука, пришлось возвращаться в село. Старик Куцевол отвел лейтенанта к своему брату Дмитрию.
Коняхин опасался, как бы не началась гангрена. Хотя рану почистили, промыли и часто перевязывали, руку как будто жгли на огне. Приводили старушку, до войны работавшую в амбулатории санитаркой. Старушка внимательно осмотрела руку и ничего особенного не сказала, только посоветовала почаще мазать йодом. Потом сама же принесла пузырек йода, должно быть, из довоенных запасов.
На пятый день опухоль начала спадать. Но тут нагрянула новая беда. Прибежал Леня и сказал, что начинается облава, немцы обшаривают каждый дом.
— Вам велено уходить в Саворку.
Леня вывел его за околицу и показал дорогу на Саворку. Однако предупредил:
— По самой дороге не ходите, тут немцы часто ездят. Идите кружным путем: сначала вон туда, а потом повернете к тому лесу. Там есть хутор такой, Проциха называется. Спросите там сапожника. Он покажет, как идти дальше.
У сапожника оказался еще один беглый — паренек лет шестнадцати. Звали его Володей. Он бежал из Проскурова. Там у них была подпольная комсомольская группа, немцы каким-то образом пронюхали о ней, начались аресты, и Володя еле успел уйти. И вот уже много дней скитался из села в село.
— Куда же ты теперь? — спросил Коняхин.
— Буду пробираться к своим.
Решили идти вместе.
Не доходя до Саворки, на окраине села Люстра, наткнулись на немецкого офицера. Как потом выяснилось, это был комендант. Он подозрительно оглядел Александра и Володю, спросил:
— Куда?
— Вон в тот дом с голубыми наличниками, — ответил Коняхин. — К родственникам.
Больше всего он боялся, что в доме с голубыми наличниками никто, кроме немцев, не живет. Хорошо еще, что немец не спросил, к кому они идут, а то попались бы сразу. «Надо будет заранее приготовить продуманные ответы на подобного рода вопросы», — решил Александр. Впредь он так и поступал.
А пока что комендант, отпустив их, сам, однако, не уходил, а смотрел им вслед. Должно быть, хотел удостовериться, что они идут именно в тот дом, на который указали.
В доме оказались женщина и двое малышей: мальчик лет семи и девочка лет четырех. Увидев вошедших, они испуганно прижались к матери.
— Мы ваши родственники из Пшеничников, — сказал Коняхин женщине. — Вы соберите на стол, есть мы ничего не будем, это для отвода глаз. Как вас зовут?
— Зина.
— А меня Александром. Его Володей. Сделайте, пожалуйста, вид, что мы ваши гости, родня. А то, вон видите, стоит… Он нас спрашивал, куда мы идем, я сказал, что к вам и что мы родственники из Пшеничников.
— Это комендант, — сказала Зина. — Он еще зайдет, вот увидите.
Комендант и в самом деле зашел. К тому времени Александр и Володя уже сидели за столом, Зина резала огурцы. Комендант окинул комнату быстрым взглядом, вопросительно посмотрел на хозяйку.
— Проходите, — пригласила Зина, — сидайте, угощу чем бог послал. — И уже извиняющимся тоном добавила: — Вот гости приехали из Пшеничников, а угостить нечем. Не знаете, господин комендант, где шнапс достать?
Комендант ничего не ответил, повернулся и ушел.