Вся наша компания молча позавтракали и так же, не говоря ни слова, выдвинулись в путь. Казалось, из-за вчерашнего происшествия все просто потеряли способность к разговорам.
Единственной, кто ещё сохранял присутствие духа, была Жанна. Она шла через сугробы, напевая что-то себе под нос, будто бы вышла из дома просто немного прогуляться.
Снега выпало очень много — каждый шаг по узкой тропинке давался с трудом.
Переживая, что Жанне трудно вынести такие испытания, я всю дорогу её поддерживал. Соня, шедшая неподалеку искоса поглядывала на нас, после бросила: Вы, прекрасная пара, прям, созданы друг для друга.
— Она ведь девушка, а я хочу ее лишь поддержать в таких непростых условиях, — ответил я Сони, уткнувшись себе под ноги.
После моих слов, Жанна, нежно прильнув ко мне, посмотрела на Соню и состроила жалобный вид.
Соня лишь цокнула в ответ и состроила гримасу, отвернув взгляд в сторону — Жанна явно её раздражала.
Наконец мы добрались до места, где вчера рубили деревья, и принялись за работу. На этот раз было выбрано два не слишком больших дерева, срубить которые решили в один заход. Погода стояла невыносимо холодная, но, орудуя топором, мы немного разогрелись. После своей очереди рубки дерева, я даже слегка распахнул свою куртку, пока отдыхал.
Жанна стояла рядом, прислонившись к дереву, боковым зрением видел что она пристально смотрит на меня и будто чём-то задумалась.
Я повернулся в ее сторону и бросил на неё взгляд:
— На что ты так уставилась?
— А жопа у тебя зачетная, подкаченная …
От этих слов мне стало не по себе, и я вперился в неё глазами:
— Что ты сказала?
— Я ничего не говорила, тебе, наверное, показалось. Ветер наверно завывает, — я в ответ лишь прищурился
— А что там тебе послышалось? Можешь, повторишь? — с какой-то ехидцей произнесла Жанна
Даже если она действительно это сказала, наверняка предлагает повторить, зная, что мне будет неловко произнести такое вслух.
Мы так и болтали вдвоем, пока я рубил дерево, изредка меняясь с другими мужчинами из команды, чтобы передохнуть. И вот, наконец, ещё до наступления темноты два заветных дерева были срублены.
Если в процессе рубки проблем не возникало, когда пришла пора нести брёвна, в сердца людей закрался страх. Это было видно по их взглядам.
Несчастных, которых вчера придавило брёвнами, уже замело толстым слоем снега. Но, даже если сейчас трупов никто не видел, страшная кровавая картина до сих пор стояла у всех перед глазами.
— Мы их не понесём, — сказал Михаил, — Свяжем верёвки и потащим вниз.
— А кто будет тащить? — спросил один из мужчин.
— Все вместе. Мы разделимся на две группы, — ответил Михаил
Способ оказался весьма справедливым, ведь всем предстояло выполнять одинаковую работу, и если кто-то умрёт, значит, ему просто не свезло, и винить в этом некого.
Я взял конец верёвки из рук Михаила и вместе с ещё одним неразговорчивым членом команды принялся тащить тяжёлое бревно. На узкой тропе это оказалось ещё сложнее, чем нести бревно на себе, но зато хотя бы безопасно, во избежание повторения вчерашнего происшествия.
В общем-то, именно благодаря уроку, извлечённому из случившегося вчера, всю дорогу мы проявляли крайнюю осторожность и бдительность, и наконец, сойдя с горной тропы и подойдя к дому плотника, смогли вздохнуть спокойно.
— Старик, — крикнул Михаил, — мы принесли недостающие брёвна.
Звук обработки дерева за дверью стих, и через миг из дверного проёма показалось испещрённое морщинами лицо. Плотник медленно отворил дверь, словно приглашая нас занести брёвна в дом.
— Старик, брёвна мы тебе принесли, теперь собираемся сходить помолиться в храм. Должны ли мы что-то прихватить туда с собой?
Старик курил длинную изогнутую трубку с головкой в форме медведя. Выпустив облако густого белого дыма, он невнятно прошамкал:
— Главное себя прихватите, этого будет достаточно.
Услышав его слова, Михаил нахмурился.
— Непременно идите вечером, — продолжал старик, — как стемнеет, по одному заходите в храм, помолитесь и выходите.
Жанна на мгновение переменилась в лице, услышав это требование. Я подумал, что она хочет что-то сказать, однако девушка, со странной улыбкой на лице, промолчала.