По ту сторону.
Этот рассказ написан в соавторстве с Натальей Галич
http://www.proza.ru/avtor/whitelotos9
Очень рекомендую прочесть у неё "Ночной разговор" - http://www.proza.ru/2009/06/07/878
и "Соленые новеллы" http://www.proza.ru/2009/05/09/517.
.......................................................................................
Сивый спустился домой и близоруко высматривал напарника в темноте подземелья.
Домом служил обыкновенный колодец теплотрассы. Проходящие по обеим стенам кирпичной ямы трубы помогали спасаться от холода. Матрасы, собранные на ближайшей помойке и заваленные невразумительным тряпьём, служили постелью. Туалет был тут же - в другом углу «квартиры». Кухня - обычный раскладной стол - совмещалась со спальней.
Одним словом, жить было можно. По сравнению с теми, кто остался в летних шалашах или скрывался по подвалам и чердакам - здесь было куда как свободнее. Вонь, конечно, была невыносимая, но после часа-другого она как-то сама собой исчезала. А со временем о ней и не думалось.
…………………………………………..
Люк отодвинулся, и немного морозного свежего воздуха спустилось белым облачком, заставив вынырнуть из ощущения непрерывной, разрывающей всё внутри боли. Кривой крякнул, попытался сесть. Внутренности отозвались противным бульканьем и очередным спазмом.
Вообще-то, он был никакой не Кривой. Александр Петрович Горчишников до сих пор хранил затертый, уже вонючий паспорт. Пригодиться в этой жизни он мог только в одном случае: при облавах. Штамп с московской пропиской не раз спасал его почки от милицейской дубинки. А вот от морозов не спас.
Началось всё, вроде, и не страшно: небольшая температура, немного побаливала поясница, да мочиться было как-то некомфортно. Через полгода Саня Кривой понял, что его мужская песенка спета. Но это было уже десятым делом. Он слёг. Хотелось лишь одного: пару часов ничего не чувствовать. Водка помогала немного забыться, но такая удача случалась очень редко.
……………………………………….......
- Ну, ты как?
- Да ни че, полегче.
- На-ка вот, я на “пушнине” был, - Сивый протянул товарищу пакет с хлебом и объедками с общего стола.
- А подлечиться нету?
-Какой тебе подлечиться! Кони двинешь - останусь я тута один. И не думай даже.
«Пушниной» назывались пустые бутылки, которые свозили на базу. Там можно было за день немного заработать. Вдобавок ко всему, кормили и не спрашивали документов. И всего-то делов - отсортировать бутылки по размеру и цвету, разложить по пустым ящикам и загрузить в фуру, увозившую стеклотару на водочный или пивзавод.
И если бы не болезнь Кривого - всё было бы просто замечательно: жить было где, и какой-никакой стабильный доход присутствовал.
Покушались на их квартиру соплеменники, но они отбили нашествие, да и авторитет у Сивого был не слабый.
Когда-то он работал в ритуальных услугах. А это мафия, что ни говори. Именно в той, почти уже прошлой, сытой катафалочной жизни Николай Васильевич оставил всё, кроме фамилии и непосредственно желания жить. Фамилия была уж очень подходящей для теперешнего полу-крысиного существования: Сивый.
Эх, как он жил, бывалочи!
Приехал из Кунеево - деревушки за сотню верст от города. Бросил там пьющую-гулящую жену. Хотел пришибить, да сидеть за чумичку было глупо – пусть, значит, дышит.
И сразу фортануло несказанно: попал в крепкое бюро ритуальных услуг “Благодать” – жмуриков закапывать. А там водила, что на катафалке по городу катался, пьяный снес ларек рядом со школой. Ездить стало некому - и Сивого, так сказать, повысили в звании, по причине имеющегося водительского удостоверения со всеми открытыми категориями и прилежного отношения к прежней – копательской - должности.
И любовь у него случилась там же, в ритуалке - Маруська. Баба что надо! Он такую фигуру у женщин редко встречал: все развито, не к чему и придраться.
Слово за слово – начали разговаривать о любви, о жизни. Как-то он её к дому подвез после работы, да зашел на чай. С тех пор и на работу отвозил, и с работы забирал. И жили они, можно сказать, припеваючи. О моральных качествах избранницы мешала думать упругость маруськиных ягодиц, и покрывавшиеся мурашками при малейшем прикосновении удивительно правильной формы груди с тёмно-коричневыми твёрдыми сосками.
А как стрельба началась, так за покойников все больше и больше давали. Братки на это дело отстегивали, как положено. Ещё и сверху накидывали.
Николай Васильевич Сивый уже и денег отложил, и свой катафалк справил, а покойников не убавлялось: то заваруха какая - одна банда вторую начинает валить, то деньги обесценятся - старики мрут как мухи, только успевай поворачиваться, то кризис - тоже хорошо.