Сам Даррен знал, что и его настроение резко изменится, стоит ему встретиться взглядом с одним из знакомых. Так всегда случалось. Вот он идет по улице или едет в такси и думает о том, что голова его вот-вот взорвется от бесконечной борьбы с самим собой, чувствует, как пустота в груди ширится и выживает его из собственного тела, и ему кажется, что он не выдержит и десяти минут общения с внешним миром, ему хочется спрятаться, закрыть голову руками, не видеть лиц и не слышать голосов. А вот он прибывает на встречу, видит знакомые лица - и всех этих мыслей как не бывало. Просто удивительно, с какой скоростью они покидают его. Он буквально становится другим человеком - человеком, который вам бы, скорее всего, понравился. Человеком, который, скорее всего, понравился бы себе сам. Он много шутит, смеется, рассказывает забавные истории, делает девушкам комплименты и выражает крайнюю степень ироничного пренебрежения к тем, кто вечно ноет по пустякам. Но вот вечер подходит к концу, все прощаются друг с другом и приветствует самих себя. Тогда у Даррена в голове словно беззвучно щелкает выключатель - и вот он уже вновь бросается в сражение со своими демонами.
Поглощенный мыслями, Даррен не заметил, как снова свернул не туда. Заметил он это, только когда услышал шум машин и понял, что вышел в большой мир. Можно было пройти и этим путем, но этот маршрут относился к теоретическим знаниям, хранящимся у Даррена в голове. На практике он никогда здесь раньше не ходил, но эта дорога явно принадлежала хранившемуся в его памяти участку карты. Он решил не рисковать - все это хождение в конце концов стало действовать ему на нервы, он только терял терпение лишний раз. Он резко развернулся, столкнулся с ничего не подозревающей проходящей мимо женщиной и, бросив ей очень вежливые, но не очень искренние извинения, зашагал в противоположную сторону, ускорив при этом шаг. Он старался не думать ни о чем, кроме дороги, смотрел по сторонам, высматривал номера домов, боясь опять пропустить нужную развилку.
Остаток пути ему все же удалось преодолеть без приключений. Заходя в сокрытое за семью печатями полуподвальное помещение, Даррен заметил винтажные часы на стене. Выглядели они там совершенно неуместно, никак не вписываясь в дизайн в духе модернизма (но что он в этом понимает), однако свою функцию исправно выполняли, следовательно, он опоздал на двадцать минут. Это если округлить. Если не округлять, то на двадцать две минуты, а двадцать две это почти двадцать пять, что, в свою очередь, почти полчаса, что совсем уж непозволительно. В то время как двадцать - это как пятнадцать, а это вовсе не так уж страшно. Можно сказать, академическое опоздание. Уговаривая себя подобным образом, Даррен прошел в зал, еще не успевший пропахнуть паром и кальяном, хотя один из столов был почти скрыт плотной завесой дыма, она все же не растекалась далеко за его пределы. Даррен поморщился, проходя мимо, даже не пытаясь это скрыть, но не успел он толком возмутиться, как услышал, как кто-то выкрикивает его имя.
Недалеко от любителей кальяна, на которых Даррен бросил последний презрительный взгляд, устроилась компания из четырех человек, трое из которых сейчас отчаянно ему жестикулировали. Четвертый, Бернард, увлеченно, с самым серьезным видом, говорил по телефону. Иногда создавалось такое впечатление, будто он выходил из дома только затем, чтобы сменить обстановку на время этих своих нескончаемых телефонных разговоров. Он неизменно приходил, независимо от того, где они обитали в этот конкретный день, выпивал три порции двойного виски и, едва ли сказав хоть слово, убегал «укладываться в дедлайн» и разрешать неразрешаемые - без его вмешательства - проблемы. Даррен не знал о нем практически ничего. Вроде, он работал в галерее. Или занимался фрилансом в некой сфере очень занятых людей. А судя по загруженности его дней - как минимум в аппарате президента. Вроде, он жил со своей девушкой. Или со старым другом университетских времен. Впрочем, Даррен едва мог себе представить, что у Бернарда есть личная жизнь. Для него это был человек из антиутопичекого общества. Даррен представлял, как Бернард просыпается по будильнику в своей био-капсуле, получает на запястье расписание на день, а в конце дня, выполнив все дела, возвращается в капсулу и ложится спать. То время, что он проводит с двойным виски - это, вероятно, «свободное время» или еще что-то в этом духе. Как бы то ни было, для Даррена это не имело никакого значения - он давно привык к тому, что Бернард все время сидит, пьет и говорит по телефону. Если же он заговаривал с присутствующими в комнате, то исключительно на темы общие, не затрагивающие личную жизнь говорящих даже косвенно. Даррен вообще не знал, откуда он взялся.