– А твои родители…
– Их нет, – ответила Полина. – Они умерли несколько лет назад, – добавила она, не вполне веря в то, что говорит.
– Извини.
– Все нормально. – Полина поглядела на подругу с неловкой улыбкой. – Кто‑то говорил, что они просто исчезли, а не умерли… так что…
* * *
Девочки вошли в темные сени вслед за оживленно болтающими ребятами.
– Теперь направо, – сказал один из них своим друзьям, и Маргарита с Полиной тоже последовали за ними. Мальчишки долго толпились возле двери, но потом все же протиснулись через покосившийся косяк, уступив дорогу идущим сзади девочкам. По углам в сенях висела паутина, половицы шатались и жутковато поскрипывали. Тем не менее пахло здесь, как в обычном деревенском доме, в котором кто‑то живет, – готовящейся едой и дымом. Огромная комната, куда наконец вошли подружки, не выглядела ни чище, ни новее. Стены в комнате были сплошь завешаны пучками разных трав, и даже над небольшими оконцами болтались засушенные растения. У стен в несколько рядов стояли деревянные лавки с источенными резными ножками.
Полина поискала взглядом свободные места, но все уже было забито до отказа. Толпа галдящих мальчишек заняла последнюю лавку в дальнем конце. Полина еще раз обвела глазами помещение, и взгляд ее остановился на небольшой перекосившейся лавочке в первом ряду.
Там сидели только двое: белокурая девочка, уже не раз виденная Полиной, и рядом с ней незнакомая, рыжеволосая. Этот край, где расположилась блондинка, необычным образом пустовал: она, словно принцесса, сидела свободно, ни в кого не упираясь локтями. Полина сжала ладонь Маргариты и указала на эти свободные места. Маргарита в ту же секунду потащила подругу за собой, протискиваясь между шумящими подростками.
– Можно здесь сесть? – спросила она, добравшись до лавки.
Полная рыжая девочка улыбнулась им вежливо, но ее спутница, прежде чем кивнуть, придирчиво их оглядела, затем убрала с незанятого места свою белоснежную сумочку. Полина с Маргаритой уселись на старые скрипучие доски. Маргарита толкнула локтем подружку.
– Что? – спросила Полина, а Маргарита покосилась на соседок.
На коленях у девочек лежали толстые розоватые листы, на одном из которых белокурая красавица чертила что‑то неразборчивое заостренной черной палочкой. Из‑под ее руки на странной бумаге появлялись темно‑бордовые завитушки и буквы, казавшиеся Полине будто бы выгравированными на поверхности листа.
– Что это? – ужаснулась Маргарита.
– У меня подозрение, что это березовая кора. – Полина оглянулась. – На месте твоей бабушки я бы предупреждала заранее о таких вещах.
– Поверь, я бы тоже! Но ведь и Афанасий не предупредил нас!
Внезапно все притихли. В дверях появилась седая и дряхлая Баба‑Яга в дырявой шали. Она прошаркала между лавками, громко постукивая одной ногой. Полина перегнулась через соседку посмотреть, был ли у старухи деревянный протез, как у пирата, но его не оказалось – обе ноги были целыми и невредимыми.
Баба‑Яга добралась до середины комнаты и вынула из недр шали потертый кусок бересты. Собравшиеся молчали, разглядывая удивительную старуху.
– Умнова!
Рыжеволосая девочка – соседка по лавке Полины и Маргариты – вскочила. Ее венок тут же съехал ей прямо на глаза.
– Василиса.
– Что? – тоненьким голосом пропищала та.
– Ничего, – ответила Яга и принялась усердно царапать на бересте черной палочкой.
Василиса неуверенно опустилась на лавку.
– Даждь Николай!
С крепкой и самой новой, пожалуй, лавки в дальнем углу комнаты поднялся мальчик с длинными темными волосами.
– А, наверное, это просто перекличка, – шепнула Полина Маргарите в надежде, что и рыжая девочка ее услышит.
– Очень мило, – с мрачной ухмылкой заметила Маргарита, которую, казалось, совсем не испугал резкий голос старухи. – Почему она не называет всех в алфавитном порядке?
– Ее интересуют стихии, а не имена, – наконец подала голос их белокурая соседка, которую, как из переклички только что узнала Полина, звали Анисьей Муромец.
На лицах Полины и Маргариты снова появилось недоумение, но они не успели задать свой вопрос, потому что Анисья продолжила, еще понизив голос:
– Я слышала, что эта наставница давно выжила из ума и зверствует.
– Феншо!
Полина встала. Баба‑Яга оценивающе посмотрела на девочку и вдруг спросила:
– Феншо! Где твоя коса? Хм, – тут ее что‑то снова заинтересовало в списке, – и почему у тебя такая странная фамилия?