Дожидаться в холле приговора мы остались вдвоем со Славиной, пока её подзащитный, перенервничавший за время суда, убежал курить.
— Он ведь уехал вчера вместе с тобой, — скорее сообщила мне, чем спросила Анфиса, когда мы стояли на расстоянии пары шагов, не глядя друг на друга и старательно делая вид, будто не знакомы.
— Может быть, — отозвалась я, хотя могла и не отвечать. — Тебе-то с этого что? Ты ведь сознательно выбрала другого. И что? С другим не сложилось?
Слишком много боли мне вчера принесло поведение Славиной, чтобы я упустила столь замечательную возможность кольнуть её в ответ.
— Тебя это не касается, — поджала пухлые губы собеседница. — Просто недоумеваю со стороны, что он вообще мог найти в такой, как ты?
Я пожала плечами, а потом перевела на нее уверенный и вызывающий взгляд:
— Даже не знаю. Верность? Преданность? Мозги? Чего еще он мог не найти в тебе?
Нервно постукивая по полу носком дизайнерской туфельки, Славина усмехнулась одними губами.
— Радуйся, радуйся, Ясенева, пока получается. Такая созависимость, как с Денисом в конце концов все равно надоест одному из вас. Захочется глотнуть свободы. И, кто знает, возможно ты найдешь кого-то в его постели, а возможно и он кого-то в твоей.
«Созависимость» — вот как она охарактеризовала наши с Дэном отношения. Или свои? Я не могла сказать с уверенностью, что именно, увлекающаяся по слухам популярной психологией, Славина только что описала. Но ответила, с демонстративным удивлением приподняв брови:
— Судя по вчерашнему, ты надеешься стать той, кого я там найду? Я бы на твоем месте на это не рассчитывала. Ты глотнула свободы — так и наслаждайся ею. А меня вполне устраивает наша «созависимость», только мы оба называем ее по-другому.
Мы называем ее любовью. И за тот счастливый год, что я провела с Лазаревым, ни разу не ловила себя на желании «глотнуть свободы». Мне было хорошо и комфортно. Не знаю, сколько правды было в словах Дэна о том, что я слишком увлеклась работой, но, расставляя приоритеты, я теперь точно предпочла бы его всему остальному.
И с улыбкой подумала о том, что с удовольствием проведу несколько недель взаперти, как он того просит, если каждый вечер Лазарев будет возвращаться ко мне. Использую это время для того, чтобы, скажем, научиться готовить. Или пройду какой-нибудь из давно рекомендованных Аллочкой курсов.
— Как бы вы её ни называли, это со временем надоедает, — выплюнула Славина, но у меня ее фраза вызвала лишь новую усмешку.
— По себе судишь, — отозвалась я и вошла в зал судебного заседания, куда секретарь пригласила нас на оглашение приговора.
Слушали мы его стоя и молча. Подсудимый, стараниями Славиной, получил справедливое наказание, а я лишь раз отвлеклась на вибрацию смарт-часов, чтобы увидеть звонок от Дэна, вынужденная сбросить вызов. Это могло означать, что Лазарев, наконец, проснулся и, не обнаружив меня рядом, очевидно, недоволен.
Но, когда я перезвонила ему сразу же после того, как освободилась, он не взял трубку. Ладно, все равно с делами на сегодня покончено и можно ехать к Дэну. В надежде на то, что я еще успею его застать, уже представив его подтянутую фигуру, скрытую лишь обмотанным вокруг бедер полотенцем, и с мокрыми после душа волосами, завела машину.
— Ёшкин кодекс, — пробормотала я, заметив, что Лексус оповестил меня о кончающемся бензине загоревшимся оранжевым датчиком.
За время судебного заседания я успела забыть о том, что с утра собиралась заехать на заправку. Мысленно перестроив собственный маршрут, выехала с парковки суда.
К обеду распогодилось. Небо стало безоблачно-голубым, а солнце успело согреть своими лучами, в которых кружились мелкие пылинки, темный салон машины. Я бросила жакет на пассажирское сиденье поверх сумочки и папки с документами. Включила резко дунувший прохладным воздухом в лицо кондиционер на максимум.
Пальцы постукивали по кожаной оплетке руля в такт звучавшей из колонок песне «Animals» группы Nickelback.
Почему Дэн не перезвонил? Не наказывает же он меня этим за утренний побег и сброшенный звонок? Это было на него не похоже. Скорее он взял бы трубку и высказал всё, что думает о моем поведении.
Почему-то мне интуитивно захотелось как можно скорее оказаться рядом с ним. Внутри заскреблась неясная, абсолютно ничем не объяснимая тревога. Неожиданно стало холодно и я выключила кондиционер. Поерзала на сиденье, в ожидании, пока светофор на перекрестке загорится зеленым. Время тянулось неожиданно медленно.