— Разочарована? — по-своему истолковал моё молчание Лазарев.
И я поняла, что его исповедь не заставила меня в нем разочароваться. Просто добавила кусочек пазла к головоломке под названием «Дэн» в моей голове, и теперь понимать его становилось гораздо проще. Тот жестокий амбициозный подросток, о котором он рассказал каким-то образом продолжал уживаться в одном теле с сильным и уверенным в себе мужчиной. И это сочетание меня в нем не только не отталкивало, а даже почему-то привлекало.
— Нет, — искренне ответила я. — А это правда, что из группировок не уходят?
— Не правда, конечно, — усмехнулся Дэн и я заметила облегчение в его голосе. Похоже, что мой ответ был ему действительно важен. — Множество ныне уважаемых людей в госструктурах, администрации и думе вышли из криминальных кругов, просто предпочитают об этом не упоминать. К примеру, судья Кислицын, тоже был в нашей группировке под кличкой «Кислый», как и первый заместитель главы, которого чуть не посадили за вымогательство.
После этого Дэн рассказал мне еще несколько историй о том времени, когда жил на улице, и я смогла представить себе этот период его жизни еще четче и контраст его прошлого с ним настоящим стал ярче и притягательнее.
— Ты спать-то вообще собираешься? — вспомнил о времени Лазарев, когда на часах высветилось три десять. — Кажется, мои «сказки на ночь» на тебя не действуют.
— Так это ты меня так усыпить хотел? — усмехнулась я. — Ёшкин кодекс, Дэн, для этого в твоем арсенале есть куда более действенные и приятные способы.
Он зарылся лицом в мои волосы и с сомнением протянул.
— Для действенных и приятных у тебя были слишком напряженные дни, тебе не кажется?
Действительно, были. Я думала, что умру и никогда его не увижу. И как раз поэтому сейчас жить мне хотелось в десять раз больше обычного, как и получать от жизни все имеющиеся в ней удовольствия.
Поэтому в следующее мгновение, напрочь забыв о собственных синяках и ссадинах, я приподнялась на локте, касаясь грудью груди Дэна и сама поцеловала его долгим, горячим, разжигающим внутри тягучее томление поцелуем.
— Не кажется, — чувственно и жарко выдохнула я в его губы, прежде, чем поцеловать снова.
Мои веки закрылись, концентрируя внимание только на его умопомрачительном запахе, мягких губах ласковых прикосновениях рук к обнаженной коже.
Той безудержной страсти, что сжигала нас обоих одну ночь назад, не было. Сегодня наши движения были медленны и неторопливы, выражая лишь трепетную нежность. В каждом бережном касании Дэна я чувствовала, что он тоже боялся навсегда потерять меня. То, как наши губы не могли оторваться друг от друга, заставляя кровь в венах замедлять свой темп, лучше любых слов говорило о том, что мы чувствовали.
В следующее мгновение Лазарев оказался сверху и на несколько секунд я открыла глаза, чтобы полюбоваться тем, как красиво лунные лучи скользят по его гладкой коже и спутанным золотистым волосам, придавая им холодный голубоватый оттенок, касаются лица, высвечивая довольную улыбку.
— В таком случае, я тоже голосую за действенные и приятные, — прошептал он и коснулся языком чувствительных ямочек в основании ключиц, сорвав с моих губ восторженный стон.
А потом я позволила себе раствориться в ощущениях, словно клубничный сироп в горячем кофе, потерять контроль в объятьях Дэна, позволить желанию растечься по венам горячей лавой.
Пожалуй, эффективность этого способа можно было поставить под сомнение, поскольку в следующий час уснуть я тоже не могла, а могла лишь шептать имя Лазарева, плавиться в его руках, стонать и жадно вдыхать воздух, выгибаться и цепляться за Дэна, словно тонущая, извиваясь и подстраиваясь под его ласки.
Тем не менее, когда табло часов показывало четыре, мы оба, откинувшись на подушки смятой постели, уже безмятежно спали, так и не разомкнув объятий.
13. Торг
Не слышала, как утром сработал будильник Дэна, после которого он, проснувшись, тихо собрался и уехал, оставив меня одну. После этого его подменяла Контра, устроившаяся в ногах, свернувшись рыжим клубком, и вместе с ней я сладко проспала до одиннадцати.
Позавтракав, хотя время и было почти обеденным, обнаружила на прикроватной тумбочке свой айфон, который предусмотрительный Лазарев, видимо, успел принести из машины, и позвонила маме, заверив ее, что со мной все в порядке и выяснив, что не так уж сильно она и переживала, поскольку Дэн все время моего отсутствия умудрялся не только продолжать работать и искать меня, но и делать вид, что держит ситуацию под контролем. Очевидно, на маму его самоуверенность действовала ничуть не хуже, чем на меня.