Кажется, моя судьба стоит в сторонке и хихикает, тыча в меня узловатым наманикюренным пальцем, дескать «что там эта дурочка о свободе говорила?»
Не могу сказать точно, сколько времени я просидела так и до какой стадии дошла, когда я наконец поняла, чего именно ждали оперативники в патрульной машине. Точнее, кого.
На краю тупика остановился знакомый черный Лэнд, и я снова вернула взгляд к морской глади. Он приехал. Но означало ли это решение моих проблем в данном случае?
И когда Дэн, в синем клетчатом деловом костюме сел на песок рядом со мной, я поняла — не означало. Но все же стало немного спокойнее, просто от того, что он рядом. Прислонила голову к его плечу. Если он приехал сюда, бросив все свои дела, значит он всё знал. И так же, как и я, не мог этому противиться.
— Что теперь будет? — спросила я тихо, но чуть громче шелеста волн, чтобы Лазарев услышал.
— Поручение о твоем доставлении в отдел отдали всего час назад. Из краевого центра сюда едет Прокопьев, который расследует уголовное дело о причинении тяжкого вреда здоровью Соколова и Резникова, к которому отнесли их ожоги третьей степени, превышающие пятнадцать процентов поверхности тела. В городском отделе подробности никому не известны. Сами потерпевшие показаний пока не дают, их интересы защищает Костенко, я так понимаю, с подачи Земскова. Опера позвонили руководителю городского отдела комитета, он позвонил мне, и я приехал.
Он говорил таким безэмоциональным тоном, будто диктор новостей на федеральном канале, что я поняла — дело плохо. Обычно Лазарев всегда был полон уверенности. Когда год назад Прокопьев заявился к нему самому с обыском и намерением его задержать, Дэн своей язвительностью чуть не довел его до нервного срыва, а сейчас, очевидно был зол и подавлен не меньше моего. Тогда у него был план, а сейчас ни один из нас толком не знал, что произошло.
И все же он успокаивающе коснулся моей влажной от пота руки. С нежностью провел большим пальцем по центру ладони, вызвав внутри привычный трепет, но так и не посмотрел мне в глаза. Лазарев чувствовал себя виноватым в произошедшем, хотя виноват не был.
— Нужно, значит поехали, — произнесла я уверенно.
Дэн первым поднялся с песка и подал мне руку, а когда я тоже встала, так и не отпустил мои дрожащие от напряжения пальцы.
— Денис Станиславович, — обратился к Дэну оперативник Черкасов, успевший выбежать из патрульного автомобиля, когда заметил, что мы возвращаемся на дорогу. — Ева Сергеевна должна поехать с нами в следственный комитет…
Сегодня явно был не его день.
— Она поедет, — почти прорычал Лазарев, смерив его таким взглядом, что тот даже отступил на шаг назад. — Только со мной.
И перечить ему в таком состоянии даже я бы не стала.
На блестящем черном бампере Лэнда светлела длинная царапина, напоминающая о его ночных приключениях, но я почти не обратила на это внимания, будучи поглощенной собственными переживаниями. Дэн открыл передо мной дверцу переднего пассажирского сиденья, а после сам сел за руль.
И когда машина тронулась с места, патрульный автомобиль двинулся за нами, сопровождая до места назначения. Ехали молча, сцепив пальцы рук на подлокотнике между сиденьями. Дэн уверенно держал руль и смотрел прямо перед собой, а я отвернулась в сторону окна, понимая, что боюсь встречаться с ним взглядом. Он переживал за меня и, несмотря на показное равнодушие, тоже был растерян.
Лишь когда Лэнд остановился на парковке у следственного комитета, Лазарев сам осторожно коснулся пальцами моего подбородка и повернул лицом к себе. Произнес:
— Все будет в порядке, клубничка, я постараюсь со всем разобраться.
— Ты ведь и сам не знаешь, что случилось? И я не знаю. Как можно разобраться в том, чего не понимаешь? — спросила я, не удержав взволнованного всхлипа.
Наши лбы соприкоснулись.
— Брось, сама же знаешь, что адвокаты чаще всего работают вслепую, не зная всей правды. А ради тебя я на все готов. И хочу, чтобы ты тоже это знала. Вместе мы со всем справимся, слышишь?
Кивнула, не в силах что-либо ответить и подалась к нему, когда его губы нежно коснулись моих в теплом успокаивающем поцелуе. Но когда привычно прикрыла веки, из-под них покатились горячие, щиплющие щеки, слезы.
14. Бравада
С момента моего появления в отделе следственного комитета, происходящее почему-то воспринималось, словно в тумане.