— А как насчет вас, Шейла? Вы сумеете когда-нибудь наполнить чей-то дом детьми, теплотой и любовью?
Краска ударила девушке в лицо, когда услужливое воображение тут же подсказало, от кого она хотела бы иметь детей. Это несбыточное желание болью отозвалось в сердце.
— Только не в обозримом будущем, — вздохнув, ответила она.
— Значит, в Англии у вас нет друга?
— Нет, — помотала головой Шейла, решив, что о бывшем женихе рассказывать неуместно и вообще давно пора перехватить инициативу. — Теперь моя очередь задавать вопросы, не так ли?
Артур поудобнее улегся на бок и всем своим видом выразил готовность отвечать.
Шейле хотелось узнать, увлекался ли он какой-нибудь женщиной настолько, что готов был жениться, но она не решилась спросить об этом. Неловко как-то выпытывать сокровенное, да и зачем — ведь скоро они расстанутся.
— Расскажите о своей семье, — попросила Шейла.
— О, моя семья, — медленно начал он, — о ней можно написать целую книгу. Моя мать из Уэльса, а отец — ирландец. Я был маленьким мальчиком, когда мы приехали в Австралию, страну сказочных возможностей.
— И что? Жизнь вашей семьи действительно изменилась?
Артур грустно улыбнулся.
— Да. Правда, отец больше недели не мог удержаться ни на какой работе.
Шейла вновь ощутила укол совести, увидев, как изменили воспоминания лицо этого мужчины: в нем появилась какая-то детская беззащитность.
— Я вам рассказывал, что моей матери пришлось много работать. На ее долю выпала судьба женщины, имеющей нерадивого мужа. Чтобы прокормить семью, она работала от рассвета до заката. Но ей так не хотелось оставлять нас одних — меня и мою сестру.
— У вас есть сестра? — удивилась Шейла.
— Она на четыре года старше меня. Вышла замуж за американца и уехала в Штаты. Я уже целых четыре раза дядя!
Шейла невольно улыбнулась, отметив гордость, прозвучавшую в его голосе.
— Вы начали рассказывать о своей матери, — мягко напомнила она.
— Мама умела прекрасно ухаживать за детьми и мечтала организовать группу на дому, чтобы все время находиться с нами. Но власти не дали разрешения на это, поскольку наш дом был слишком маленьким. В результате мама довела себя непосильным трудом до могилы. — Артур надолго замолчал. — Она умерла, когда мне было пятнадцать лет. Мама так и не увидела, чего я достиг. Если бы она знала, сколь многим я обязан ей!..
Боль в его глазах заставила Шейлу забыть обо всех своих сомнениях, страхах, сожалениях и подозрениях. Она непроизвольно потянулась к Артуру и сжала его руку, как это делает сестра милосердия, желая облегчить страдания больного. Этот жест удивил Артура, видимо, он не привык, чтобы женщины выражали ему сочувствие.
— Я уверена, ваша мама знает об этом, — сердечно сказала Шейла. — Может быть, сейчас она слышит вас.
Артур посмотрел ей в глаза, словно впервые увидев и их голубой огонь, и пронзительную откровенность. Момент для поцелуя был идеальный, поэтому, когда Артур потянулся к ней, Шейла не отстранилась. Почти как во сне, он обнял ее, и девушка почувствовала на щеке его дыхание. Но Артур не поцеловал ее, а лишь молча смотрел, словно хотел заглянуть прямо ей в душу.
— Так где же настоящая Шейла? — прошептал он. — Неужели это вы — такая мягкая, ласковая и податливая? Вы на самом деле такая?
Эти слова заставили ее сердце забиться с тревогой и одновременно вызвали сильное желание.
— Какой же еще я могу быть? — глухо выдавила она.
И, словно сомневаясь в ее словах, Артур требовательно и властно спросил:
— Что вам нужно от меня?
Но в этом она не хотела признаваться даже себе самой и ответила вопросом на вопрос:
— А вам что нужно от меня?
— Я хочу вот это, — прошептал он, сильнее сжимая ее в объятиях. — И вы тоже.
От страсти, прозвучавшей в его словах, кровь прилила к лицу Шейлы, сладко онемели руки и ноги. Было слишком поздно пытаться справиться с собой, уверяя, что она здесь вовсе не для того, чтобы дать соблазнить себя этому человеку, а для того, чтобы выполнить доброе дело ради Джун.
Сейчас Шейла уяснила нечто более важное для себя, то, что мучило ее с самого начала знакомства с Артуром. Она поняла, что не верит, будто Грин мог совершить подлость. Артур бывал разным: раздражительным и capкастичным, требовательным к себе и к людям, с которыми работал; он не был святым и мог менять женщин, как перчатки. Но он не мошенник — Шейла твердо знала это. И не вор. Артур Грин — человек, собственными силами достигший славы, несмотря на трудный старт, и вызывавший заслуженное уважение и преданность у всех, кто знал его близко.